Предупреждения: Насилие, Изнасилование, Кинк, Секс с использованием посторонних предметов
Где-то параллельной реальности... Режим тирании свергнут. На обломках старого мира расцветает свободная республика, но светлое будущее в ней есть не у всех. Ненавистная правящая элита навсегда "похоронена" в тюрьмах. Особых секторах, где бывшие жертвы режима могут, наконец, отомстить своим палачам...
Крепкий парень в чёрной, перехваченной на поясе ремнём форме неспешно шагал впереди, цепким взглядом хозяйственника окидывая вверенное ему имущество. О чём-то деловито переговаривался со встречными конвоирами, прикрикивал на рабочих во дворе, сетовал на вчерашний ливень и непростые условия работы. Возле широкой лужи с переброшенной по центру доской провожатый затормозил, предлагая даме свою помощь.
Диана ловко ухватилась за мужскую руку и благодарно кивнула, сподобившись на понимающую улыбку и заинтересованный взгляд.
Очень приятный и симпатичный солдатик, эрудированный, с юмором, светлый как одуванчик. И весь целиком – совсем не то, что люди обычно вкладывают в понятие «надсмотрщик». Интересно узнать, кем он был до свержения режима. Слишком молодой для взбунтовавшихся регулярных частей, слишком сытый для партизанского подполья. Возможно, из семьи репрессированных, подвергшихся чисткам и допросам в последние годы диктатуры. После победы республики для таких вот пострадавших открыта масса возможностей, во всех сферах, но они упрямо продолжают выбирать военные специальности, не гнушаясь и красных секторов.
На крыльце длинного бетонного здания парень обернулся, дожидаясь, пока звонкие каблучки посетительницы пересчитают все ступени.
- Хорошо, что оделись потеплее, - открывая двери, он одобрительно мазанул взглядом по закрытому платью и шерстяной жилетке. – А то люди думают, если на улице лето, то и внутри такая же жара…
- Много посетителей? – между делом поинтересовалась Диана, невольно ёжась от затхлой сырости никогда не проветриваемого помещения, привыкая к тусклому после солнца искусственному свету.
- У нас такие мрази сидят… Стольким людям жизни калечили, семьи вырезали… - приветливость испарилась, солдат вспоминал что-то личное. – Списки на месяц вперёд, заявки от жертв, от родственников… все поквитаться хотят.
Девушка помолчала, пока её провожатый переговаривался с дежурным возле решётки. Лязгнул замок, скрипнули петли, и они продолжили движение по, казалось, бесконечному коридору.
- Выходит, я сейчас занимаю чьё-то время? – Диана искоса взглянула вверх, на парня, ставшего вдруг молчаливым и собранным. – Вам за это от начальства не влетит?
- А мы посмотрим, кто до обеда свободен. От выродков не убудет. Начальство… - надсмотрщик чуть прищурил глаз, что-то прикидывая. – Начальство здесь – гость редкий. Кто жаловаться пойдёт? Не вы же? – дружелюбно усмехнулся он.
- Нет, не я, - тихонько рассмеялась Диана и тут же неловко замолчала, озираясь. Обычная человеческая радость в пропитанных безнадёгой стенах выглядела через чур кощунственно.
По сторонам пошли глухие двери камер. Если верить провожатому, почти в каждой из них сейчас вершилась месть, выдержанная и настоявшаяся, как хорошее вино. Но единственными звуками, гулко разносящимися по коридору, были их шаги. И тишина… как под могильной плитой.
После народного суда, как ни странно, больше всего повезло тирану Шампу. Его признали виновным и казнили на Гласной площади, устроив в конце что-то вроде праздника. С личной жизнью правителю, слава богу, никогда не везло, поэтому проблем с жёнами и наследниками удачно избежали. Зато остался вопрос его свиты. Самые узнаваемые, приближённые, некогда страшные и властные, теперь они были как красная тряпка для разъярённой толпы. Каждый из сотни тысяч ненавидящих хотел не просто смерти бывшей правящей верхушки, каждый хотел быть к ней причастен.
Набралось около пятисот человек… Их разбросали по красным секторам, похоронили заживо в бетоне казённых домов, оставив доступ к телу только непосредственным жертвам режима. Сначала хотели пускать всех, но желающие хлынули так рьяно, что стало ясно: враги народа не протянут и пару дней, а очередь длинная…
- Вам не интересно, зачем я здесь? – Диана по-девчоночьи раскачивалась на каблуках, ожидая пока военный изучит последние сводки по заключённым, вывешенные списком на стене за сегодняшнее число.
- Ну… - парень на секунду оторвался от бумаг. – Заявку вы оформлять не стали, значит… на поиграть, пар выпустить.
Посетительница задумчиво кивнула, чуть склонив голову набок.
- Осуждаете?
Надсмотрщик безразлично пожал плечами.
- Не за что этих тварей жалеть. У меня самого здесь парочка «любимчиков», скрашивают серые будни… Хотя, - со знанием дела прищурился он, - вы не похожи на садиста.
- Вы тоже.
Парень расцвёл дурашливой улыбкой и вновь смущённо уставился в печатный текст.
- Так, давайте посмотрим, кого можно взять… Олдмен, Григ, Гибсон, Зильберг…
- Стоп, - Диана шумно вздохнула и подняла вверх палец, - Гибсон? Пёс войны, палач Гибсон?
- Ну, да… - как само собой разумеющееся, подтвердил надсмотрщик, - он самый и есть. Командовал элитным отрядом ублюдков, на кого указывали, тех и резал, а иногда не просто резал…
- Я хочу! – блестя глазами, закивала девушка. – Или есть какие-то проблемы? – уточнила она, видя сомнение на лице провожатого.
- Проблем никаких. Просто… ну… крупноват он для вас, - сконфуженно признался солдат, - тягать его, конечно, без надобности, но всё равно… Да, вот пойдёмте, сами увидите.
Первым, зайдя в камеру, он слегка задержался на пороге, оценивая и прикидывая, и только потом пропустил посетительницу. Честно говоря, надсмотрщику уже доводилось сопровождать молоденьких девушек к объектам их мести, и реакция на увиденное была разной: священный ужас, слёзы, злое предвкушение или азарт… По уже порядком откалиброванным признакам становилось ясно: вызывать ли заранее реанимацию, можно ли оставлять посетительницу без присмотра, адекватно ли она оценивает свои возможности, справится одна или нужно прислать в помощь специалиста, а может быть, просто постоять пять минут за дверью и подождать, когда «мстительница» выплачется, выльет всё, что накипело, а потом быстро вывести и заботливо развернуть в сторону ближайшего транспорта. Такая уж специфика, приноровился…
Но сегодняшнее сероглазое чудо только вежливо улыбнулось и принялось ненавязчиво разглядывать обстановку, словно открывая для себя новую секцию библиотеки.
- Ничего себе хоромы, - многозначительно хмыкнула Диана, обводя рукой просторную камеру, оборудованную хирургическим столом с креплениями, дыбой, различными крюками и подвесами. – Я думала, всё скромнее…
- Обычно скромнее, - согласился провожатый, - это просто ему с заселением повезло. Здесь раньше пыточная была, кстати, как раз его вотчина.
Девушка в первый раз обернулась на подвешенного к перекладине «квартиранта». Широкие плечи, мощный торс, глубоко прокаченный внутренний пресс, совсем не тот, что бестолково пузырится кубиками, нет… Это тело было вылеплено для настоящей работы.
Посетительница вяло поморщилась.
- Не нравится? Здоров бык? – понятливо усмехнулся надсмотрщик.
- Грязный, - разочарованно выдала Диана. – Можно как-то его… помыть?
Наивно – просительный взгляд, сцепленные на подоле пальчики… Парень со вздохом махнул рукой, вытащил рацию. Пара отрывистых команд и двое бойцов в сером, не получая особой радости от процесса, поливают и протирают слабо отфыркивающегося врага народа.
- Так пойдёт? – снисходительно хмыкнул надсмотрщик, когда дверь за подчинёнными закрылась.
- Вполне, - просияла девушка. – На сколько можно?
- За такую сумму хоть полдня развлекайтесь. Сейчас покажу, где и что…
Диана внимательно слушала, кивала, оглядывая стеллажи с инструментами, пробовала на подъём блоки, взвешивала в руке кнуты и «кошки».
- Самостоятельно его ни в коем случае спустить не пробуйте, - серьёзно предупредил парень, - если уж очень захочется на дыбе растянуть или подвесить по-другому, крикните дежурного, вам помогут. Он хоть и дохлый почти, а всё равно тварь та ещё… Может, оставить с вами кого? – нахмурился военный, оценивая хрупкую фигурку.
- Нет, спасибо. Я сама, - помотала головой девушка. – Шевелить не буду, я ж не самоубийца, - робко улыбнулась она. – Ограничения есть?
Солдат с большим трудом сдержал смешок. Ну, точь в точь школьница - отличница на лабораторной работе, лягушку резать собралась, а сама скальпеля в руках не держала, да и лягушек, небось, боится.
- Да какие ограничения… Чтоб живой был к трём часам, ну, и без увечий желательно. Пару пальцев, если захочется, отрезать можно, - подумав, разрешил провожатый, - а вот конечности не стоит. Лобзиком всё равно ничего толкового у вас не выйдет, а кровопотеря большая… Ну, поняли в общем, да? – закончил он инструктаж.
- Поняла, - с готовностью подтвердила юная натуралистка, - а… - окликнула она парня уже на выходе из камеры, - говорят, второй набор взять можно… Я доплачу.
- Ну, есть такое… - нехотя произнёс надсмотрщик, замявшись. – Да зачем он вам? Всё равно ведь не разберётесь… Там медикаменты в основном.
- А инструкция не прилагается? – с сожалением закусила губку девушка. – Просто попробовать очень хотелось…
- Ладно, дерзайте, - устало сдался военный. – Принесут. Но рот на замок, а то действительно проблемы будут. Второй набор только по спец. разрешению выдаётся.
Дверь закрылась, скрипнула тяжёлая задвижка, а шагов в коридоре Диана уже не услышала. Звукоизоляция и, правда, была отменной. Умеют же строить, когда хотят.
- Мистер Гибсон? Рада нашему знакомству.
Девушка приветливо кивнула и расправила складку на платье. Ответом стало молчание, в котором не было ничего удивительного. В дополнение к жёсткой фиксации, во рту мужчины имелся глухой кляп. Словесная перепалка между гостями и заключёнными исключалась заранее. Впрочем, безразличный взгляд, устремлённый в стену, красноречиво указывал, что радостно приветствовать посетительницу узник и так не собирался.
- Капитан, кивните, если слышите, - у Дианы возникли сомнения насчёт его вменяемости. Может, подсадили на транквилизаторы? Так было бы удобнее для всех, но… Не хотелось верить, что она оплатила игру с «овощем».
Посетительница смерила взглядом рослую фигуру, едва касающуюся ногами пола. Разница габаритов действительно оказалась несколько проблематична. Чтобы достать до головы мужчины, пришлось подтащить скамью. Диана проверила зрачки, посчитала пульс. Да нет, обошлись без химии…
Тонкая пряжка в волосах на затылке, ремешки туго затянуты. Пара ловких движений и кляп лёг на стол.
- Мистер Гибсон, челюсть у вас не сломана, зубы на месте, а я не люблю разговаривать сама с собою… ну, по крайней мере, вслух.
Мужчина коротко облизал занемевшие губы и только сжал их плотнее. Зато у двери наметилось оживление. В камеру торопливо заглянул присланный боец, стараясь не лезть в происходящее, из рук в руки передал небольшой чемоданчик и скрылся.
- Одну секунду, - извинилась Диана, словно заключённый и впрямь мог обидеться за задержку.
Отойдя к столу, девушка открыла чемоданчик и невольно ахнула. Под крышкой действительно нашлась инструкция, судя по формату листа и непримятости, только что, заботливо выдранная из методички. Диана аккуратно отложила её в сторону и сноровисто извлекла на свет ампулу из первого ряда, потом следующую и за ней… Взбалтывала, скрупулезно сверяла серийные номера, даты, пересчитывала количество пустых ячеек в ложе. По ходу этих действий беззаботные серые глаза мрачнели, а лицо принимало кислое выражение.
- Почти всё хлопьями пошло, ампулы тёплые… Половина вообще с истёкшим сроком годности. Мрак, - грустно улыбнулась она, обернувшись к пленнику. – Придётся нам обойтись стандартным набором. Но для начала предлагаю познакомиться поближе.
Посетительница подошла вплотную, прихватив со стола пару кожаных ремней, оглядела крепления, потом присела на корточки и сняла петлю фиксирующую стопу узника. Тут же ухватилась за голень, сгибая ногу в колене и стягивая широким ремнём.
- Давайте, обойдёмся без помощников, - произнесла она, проделывая то же самое со второй ногой, - негоже отвлекать людей по пустякам.
Существенно уменьшив рост Оливера Гибсона, девушка опустила перекладину ближе к полу, подобрав подходящее расположение тела.
- Вам не холодно, капитан?
Диана встала позади оплаченной игрушки, оценивая чужое творчество.
Иссини – бордовые полосы ревниво теснились на спине, обхватывая бока, сползая на поясницу, ещё кровоточащие, воспалённые и уже схватившиеся корочкой… Новые шрамы накладывались на старые. Драли его регулярно и от души, но как-то очень стыдливо. Все самые чувствительные места с тонкой кожей, «мстители» раз за разом застенчиво обходили, странно, что при таком уровне гигиены на них до сих пор не осела пыль.
Ну, и ещё это тело били. До отрезания пальцев пока не дошло, но ломать их пытались, причём вместе с запястьем. Не хватило то ли силы, то ли злости… Кто-то с более продвинутой фантазией вспарывал живот, плющил ногти, развлекался с электричеством. Лазаретом, похоже, заканчивалось каждое третье посещение.
- Мистер Гибсон, вы очень сильный человек, - размеренно, чеканя слова, признала Диана. - Я предполагаю даже, терпеть пытки вас учили, но у каждого есть предел. Вы лучше меня это знаете.
Заключённый по-прежнему её игнорировал, взгляд в никуда, лицо каменное, а вот плечи под чужими пальцами невольно напряглись. В ожидании неизбежной боли сложно контролировать каждую мышцу. Многомесячная усталость подтачивает волю и навыки, словно червяк дерево.
- Спину я трогать не буду, - слабо улыбнулась девушка, видя его попытки подобраться и сберечь от травм позвоночник.
На шершавую поверхность скамьи легла стерильная салфетка. Тонкие пальчики вскрыли одноразовую упаковку, аккуратно извлекая гибкую трубку.
Ладонь в тонкой медицинской перчатке обхватила член. Оголённую уретру промакнули антисептиком, вазелиновое масло щедро оросило поверхность катетера. Оливер поймал себя на том, что ошалело пялится на решившую поиграть в доктора пигалицу. А та без суеты удобно устроилась на скамье меж его разведённых коленей и уже прихватила пинцетом пыточный инструмент. Резкая боль прошила до кончиков пальцев, слишком неожиданная и непривычная, чтоб отнестись к ней философски. Как же он просчитался? Решил, что выпорет без затей и успокоится. Такая стеснительная фарфоровая куколка и так не по-детски вцепилась в самое дорогое.
- Диаметр для вас великоват, но других здесь нет, - пояснила Диана, не отрываясь от работы. - А вы молодец – почти не дрожите. Если хотите, представьте, что это плановый осмотр. Вы же проходили мед. комиссию?
Гибсон судорожно сглотнул, пытаясь унять непроизвольный мышечный тремор. Руки девчонки методично двигались навстречу друг другу, она словно натягивала его на проклятый резиновый шланг. Внутри он именно так и ощущался, как садовый инвентарь, по недоразумению вставленный не в то место.
- Капитан, мы ведь не на допросе, и я не выбиваю из вас информацию. Поэтому не стану врать, если вы всё же решитесь заговорить, это вовсе не прекратит нашу маленькую игру. Мне определённо нравится смотреть, как пульсируют ваши зрачки, и еле заметно сбивается дыхание. Но общение бы существенно скрасило эту встречу.
Девушка вопросительно взглянула вверх в ожидании ответа. Пленник хрипло вздохнул, болезненно морщась и кривясь от вида собственной мочи, беспрепятственно хлынувшей в подставленное ведро.
- Ну вот, всё получилось, - приободрила мучительница, слегка вращая в нём катетер. – Так всегда бывает, ничего постыдного в этом нет. Вас же, наверняка, только с утра в туалет водили? Сейчас я ради удобства слегка укорочу и зафиксирую трубку. Если иногда будет капать, не обращайте внимания, чистое ведро останется под вами.
Гибсон стойко, как и полагается солдату, перенёс щелчок лезвий возле крайней плоти, чем заслужил ещё один уважительный взгляд.
- А теперь давайте перейдём к сладкому, - Диана медленно скрылась из поля зрения мужчины. – Не знаю, за что мстили мои предшественники, - её руки невесомо прошлись по вспухшим рубцам, тревожа, но не вызывая боли. – Я предлагаю вам ответить за надругательство над женщинами. – Блуждающие пальчики недвусмысленно легли на обнажённый зад пленника.
- Я никого не насиловал! – крик души был возмущённым и искренним одновременно.
- Я верю, - спокойно согласилась девушка, не убирая тёплых ладоней. – Но… разве никогда, никто из ваших бойцов ни разу не воспользовался положением? Скажите хотя бы, что были не в курсе подобных случаев? Скажите, что не знали… и я забуду об этой затее.
Оливер угрюмо отвернулся к стене.
- Капитан, я рада, что вы честны и принимаете на себя ответственность за своих людей, как и положено командиру.
Диана восхищённо погладила сильные мышцы, тут же схватившиеся в крепкий орех. Принимать ответственность – не значит позволить. Ноготок, не спеша, прочертил границу между двух половинок, на данный момент стремившихся стать одним целым.
- Мистер Гибсон, вы же прекрасно понимаете, что сжатые ягодицы ещё никого не спасли от изнасилования. Пара ударов под дых и мышцы расслабятся. Но… кажется, между нами возникло нечто вроде взаимопонимания… Я предлагаю другой вариант.
Девушка отошла к столу. Щёлкнула крышка чемоданчика. Оливер с опаской смерил взглядом тонкую фигурку, в клетчатом платье, склонившуюся над спец. набором. Её школьные опыты и вежливое щебетание давались заключённому как-то слишком непросто.
- Узнали? – повернулась она к перекладине уже с набранным шприцем. – БР-19…
Гибсон завис, придирчиво разглядывая розоватую жидкость. Действительно БР-19. Неужели, из бумажки вычитала? Самые первые манипуляции «мстительницы» с чемоданчиком, он посчитал откровенной бравадой. Ну, пальцем потыкала, потрясла, чего-то умозаключила… Для гражданских весь этот набор – куча разноцветных склянок без опознавательных знаков. Так как? Как, чёрт возьми, девчонка безошибочно выбрала то, о чём говорит? В наборее штук пять светло-розовых ампул, отличающихся друг от друга всего на пару тонов.
- Не переживайте, препарат вполне пригоден, я бы не стала колоть просроченное средство, - по-своему расценила Диана замешательство мужчины.
- Откуда ты знаешь про БР? Откуда ты вообще, хоть что-то знаешь? – не удержавшись, рявкнул Оливер, - чувствуя холод иглы и ток лекарства в вене.
- То есть последствия укола вас не волнуют? А волнует, откуда я знаю? – добродушно усмехнулась посетительница. – Девочки рассказали, - невинно хлопнула ресницами она. – Насколько мне известно, мальчикам его вообще вводят редко. Вы поделитесь со мною ощущениями?
Заключённый выматерился сквозь зубы и бессмысленно дёрнулся в путах. Нет уж, он сильный, подготовленный и такого позора не допустит.
Экспериментаторша тем временем нашла за жаровней веник и основательно принялась за уборку, сметая с пола поломанные иглы, чужие пуговицы, принесённую на обуви пыль и поднимая закатившийся инструмент. Удовлетворившись результатом, она отряхнула платье и тщательно вымыла руки.
- Как вы, капитан?
Оливер старательно дышал, размеренно и осмысленно, как учили.
Вдох: воздух заполняет лёгкие, опускается вниз, окрашиваясь в изумрудно - зелёный.
Выдох: сокращается диафрагма, сворачивается грудная клетка, выталкивая напряжение, чёрные эмоции.
Вдох: каждая клеточка наполняется энергией, сознание перебирает, отлаживает нервные импульсы. Контроль. Гармония и контроль.
Выдох… Солдат судорожно всхлипнул, резко распахивая глаза и давясь тем самым зелёным кислородом.
По телу одна за другой покатились горячие прибойные волны, в паху тоскливо заныло. Девичья ручка, как ни в чём не бывало, соскользнула с его шеи.
- Мне ещё подождать? – уточнила Диана, преданно глядя в глаза, словно обращаясь к учителю.
Заключённый закусил губу, пытаясь справится с ощущениями. Одно прикосновение, обычное, ничего не значащее, а его так уносит!
Гибсону как-то довелось наблюдать шпионку на допросе, врач с его разрешения вколол ей БР-19. Через пятнадцать минут суровую мученицу было не узнать. Она шумно вздыхала, извивалась, пытаясь тереться промежностью о ножку стола, натянутые верёвки, подставленную кем-то руку… Ещё через пятнадцать минут, допрашиваемая и вовсе потерялась во времени и пространстве. Для неё больше не существовало соратников, врагов, проваленного задания и даже пыточной с присутствующей в ней комиссией. Ради грубого секса прямо на столе, она готова была продать душу, а не только назвать какие-то имена и даты…
Тогда результат ему понравился, препарат был взят на заметку. Быстро, просто, действенно. Бить женщин капитан не любил, калечить тем более, а тут всё получалось как бы даже полюбовно. Но ему и в голову не приходило испробовать этот трюк на объектах своего пола. Честно говоря, Гибсону казалось, что должного эффекта не будет. Всё-таки препарат создавался с расчётом на женскую физиологию, да и вообще… Мужчины, они другие. Менее подверженные эмоциям и страстям, у них лучше с контролем и дисциплиной.
И вот теперь БР в его крови… Как же жарко и душно, а ведь в камере точно не потеплело. Проклятый наркотик. Текущие из-под волос капли пота вызывали приятную дрожь, будоражащую истому. Они сливались в дорожки и стекали по позвоночнику, по шее, груди, собирались на сосках, ставших вдруг такими чувствительными. Оливер ощущал себя сверхпроводником, на который нельзя было даже дышать, и у которого мозги всё больше зацикливались на единственном животном инстинкте.
Заключённый, что есть сил, стиснул зубы, обхватил руками холодный металл перекладины. Его так просто не возьмёшь! Он будет бороться! Капитан отряда зачистки это вам не идеалистически настроенная студентка, наспех завербованная подпольем, сунувшаяся в шпионские игры с тремя курсами музыкальной академии за душой. Нет, его натаскивали, готовили… возможно, даже к чему-то такому. Он обязательно справится, вернёт контроль. Вот прямо сейчас… или через минуту, лишь бы его не трогали… Хотя бы недолго…
Ледяной водопад. Гибсон в нём захлебнулся и забился на привязи, словно утопающий, раскачивая толстую цепь. Миллионы струек на плавящейся коже, были сравнимы разве что с хорошим разрядом электрошокера. Тело коротило и замыкало, непроизвольно выгибая дугой.
- Извините, я подумала, что вы отключились, - сконфуженно призналась Диана, ставя на пол пустое ведро. – Катетер не сильно мешает? – Она присела напротив, сжимая в руке пульсирующий орган. – Давайте, немного поправим.
Трубка зашевелилась внутри, позволяя прочувствовать целиком все её сантиметры. Практикантка беззастенчиво бередила скользкую от смазки головку, чуть больше выправляя наружу катетер.
Сиюминутно вспыхнула надежда, что боль всё же уймёт возбуждение. Вспыхнула и погасла. Мужчина взглянул вниз, на свой багровый, налитый кровью член, на тонкие пальцы, вращающие пыточный инструмент, и понял, что хочет только одного: чтобы она не останавливалась.
Мысли путались и тонули в агонии, невозможность самостоятельно приблизить финал доводила до судорог. Все жизненные стремления сузились до размеров медицинского шланга, извивающегося внутри него, давящего, распирающего и одновременно сводящего с ума. Неотвратимый оргазм ядерным грибом пронёсся, выворачивая изломанное тело как марионетку, выжигая на своём пути стыд и вопящие нормы морали. Надёргавшись до ломоты в суставах, Оливер обессилено повис в верёвках, из-под опущенных ресниц наблюдая, как остатки спермы просачиваются из канала, собираются по внешним стенкам, тягучими каплями срываются в ведро между ног. Совсем, нет… катетер ему больше не мешал.
- Я тебя не помню, - пленник тяжело сглотнул вязкую слюну. – Ни на допросах, ни в лагере, ни на одной из зачисток… С тобой это делали? Или с кем-то из родных? За кого ты мстишь?
- У вас появился интерес к беседе? – обрадовано улыбнулась Диана, жестом хирурга, отряхивая вымытые руки. – Ваше беспокойство очень льстит, но нет… Мне нечем оправдаться, - губ Оливера коснулась стеклянная кромка стакана. – Не встречалась раньше ни с вами, ни с допросными ведомствами. Просто сделала то, что хотела. В обход системы, не имея на это никаких законных прав.
Оливер жадно выцедил предложенную воду и попросил добавки, неприятно осознавая, что жидкость вскоре покинет тело весьма наглядно и без его участия. Закончив с поением, девушка убрала стакан, промаканула губы мужчины полотенцем, явно наслаждаясь тем, как под её пальцами они становятся мягче и податливей. Растёрла рифлёной тканью мокрую от пота грудь, превращая соски в тугие горошинки. Занялась растянутыми руками, тщательно разминая каждый сантиметр, восстанавливая кровообращение. Мышечная радость была восхитительна, после нескольких часов в подвешенном состоянии, нельзя и желать лучшего… если бы не наркотик. Невинные прикосновения массажистки порождали мучительную огненную лавину, тело неумолимо требовало разрядки.
- Зачем ты… зачем опять? – растерянно простонал капитан, с чего-то решивший, что одного позора «мстительнице» будет достаточно.
- Потому, что вы красивый мужчина, мистер Гибсон. Даже сейчас, с синяком на скуле и почти заплывшим глазом, - с грустной улыбкой констатировала Диана. – Кто вас так? Надеюсь, не охрана?
- Не охрана, - балансируя на краю бездны, прерывисто выдохнул пленник. – Какая разница кто? Чего ты хочешь?
- Хочу, чтоб вы расслабились, - терпеливо пояснила посетительница, - и позволили сделать с собою то, что я всё равно сделаю. Что вам мешает?
- Я офицер! – утробно прорычал Оливер. – Я не буду опущенным!
- Боже мой, капитан. Вы сидите в одиночке, срок пожизненный. Откуда у кавалера ордена алой ленты эти зековские мерила? - искренне возмутилась девушка. – Или кто-то из тюремного гарнизона вас домогался?
- Никто меня не домогался! – теряясь от такой наглости, вспылил заключённый.
- Успокойтесь, я просто спросила, - примирительно погладила она, взмыленные плечи. – Дышите медленнее, посчитайте до десяти… Видимо, уровень гормонов зашкаливает.
Гибсона и впрямь лихорадило и кидало в крайности. Из-под контроля вышло не только желание выгибаться и паскудно стонать от каждого прикосновения. Бесстрастность, железная воля, сдержанность – всё полетело к чертям. И, конечно, развязался язык…
Диана присела на скамью и принялась отвешивать лёгкие щелчки по срезу трубки. На каждый раз мужчина панически вздрагивал, поджимаясь.
- Капитан, я могу так долго развлекаться, - посетительница мельком взглянула на часы, - Оргазм за оргазмом, снова и снова… Сколько раз вы успеете кончить за три часа? С научной точки зрения мне даже любопытно… но что от вас останется потом?
Заключённый слушал её, не открывая глаз. Темнота – это хорошо… Вот бы ещё лбом во что-нибудь упереться, во что-нибудь холодное и основательное. От невесомости уже тошнило. Безнадёжность ситуации билась в висках, как ошалевшая птица. Что ему до угроз какой-то малолетки? Ощущение собственного провала грызло Оливера гораздо сильней. Он больше не «железный командир», не солдат, не пример для своих людей… Ещё пара таких вот щелчков и он сам начнёт искать её руку, тереться обо что угодно, хоть об лавку, хоть об колено…
- Моя жена не должна об этом узнать, - Гибсон, наконец, открыл глаза и уставился на мучительницу в упор.
- Значит, не узнает.
Десяток секунд игры в «гляделки» и мужчина, приняв решение, кивнул:
- Честно говоря, мне не очень нравится ваша перекладина, - скептически оценивая положение тела, призналась Диана. – Вы устали на ней висеть, да и в горизонтали обоим было бы удобней, но… общество охраны нам сейчас нежелательно. Потерпите ещё немного, и я верну вам ноги, - подёргала она затянутые на икрах ремни.
Оливер больше не сопротивлялся. Чего уж там… Тело жаждало секса. Любого. Главное прямо сейчас и как можно больше, чаще, сильнее… Мягкие ладони развели ягодицы, промазали анус, тёплое масло потекло внутрь, за ним скользнули пальцы: один… два… три. Неглубоко, они вращались вокруг пульсирующего колечка мышц, разминали, поглаживали, слегка растягивали.
- Я не могу больше… я прямо сейчас… - каким-то чужим, срывающимся голосом предупредил мужчина, уже не понимая, специально ли она его доводит или просто подготавливает.
- Сколько угодно, капитан, - отозвалась девушка без тени издёвки.
Не прекращая своего занятия, она обхватила страдающий орган свободной рукой. Пары движений хватило для очередной мощной разрядки.
«А ведь ещё даже и не трахнули, - мрачно усмехнулся про себя Гибсон, отходя. – На трёх пальцах обкончался, пока задницу мазали».
Хотелось скатиться в гомерический хохот. Железный командир. А ведь он и, правда, считал, что может выдержать всё, что угодно…
- Давайте подберём подходящий размер, - посетительница деловито принялась осматривать лежащий на полках инструмент. – Ничего специфичного на наш случай, к сожалению, не предусмотрено, но вот, хотя бы это…
Рукоятка одной из плетей пришлась экспериментаторше по вкусу. В воздухе запахло спиртом. Деревяшку тщательно обработали и промазали вазелиновым маслом. Гибсона даже слегка развлекала её тяга к стерильности, стремление сделать всё по-взрослому, по учебнику… Сам он, впрочем, гигиеной никогда не пренебрегал, пыточные были чистыми, руки перед тем, как с ножом работать, мыл… Но, чтоб вот так, в перчатках… постоянно что-то протирать… Может, это особенность женской натуры?
Пальцы вернулись, будоража, успевшее расслабиться колечко. Внутри стало горячо и влажно от новой порции смазки. Никому на свете Оливер бы не смог рассказать, что тихо млел, стараясь не слишком явно насаживаться на маленькую ручку. Металлический набалдашник плети был уже не так желанен. Мышцы сжались вокруг инородного предмета.
- Всё хорошо, капитан. Нужно просто привыкнуть.
Мужчине ничего не оставалось, как последовать совету. Подышать, успокоиться…
Рукоятка казалась несоизмеримо большой, но раззадоренная плоть хотела большего, округлая железка приятно холодила и будоражила. Гибсон расслабился, и она медленно пошла вперёд, раздвигая его и освобождая место для гладко отполированного древка. Ощущение заполненности было странным, но не болезненным. Несколько пробных движений и ломота в паху стала невыносимой. Пленник сам подавался навстречу, стараясь усилить ощущение трения, вобрать в себя как можно больше…
- Капитан, подождите… - мягко придержали его за бёдра, останавливая хаотичные движения. – Я всё понимаю… но вы ёрзаете, раскачиваете цепь… Попробуйте подстроиться под ритм, так будет проще…
Где-то краем не совсем уплывшего сознания хотелось оскорбиться. Никто ещё не упрекал Оливера в неловкости, спешке в постели, неумении…
Мужчина замер, позволяя своей мучительнице начать всё с начала. Фигурный набалдашник и гладкая длинная ручка. Вдох и выдох. Металл – дерево, металл – дерево… Сдерживаться оказалось почти невозможно, подхватывая предложенный ритм, Гибсон до упора насадился на изогнутую рукоять, дал ей выскользнуть, поймал снова… Одно прикосновение к члену, и он бы неминуемо кончил, но практикантка словно забыла о наличии этого органа, всецело занявшись его девственным задом.
- Я не смогу так… возьмись рукой! – плевал капитан на гордость и все приличия с самой высокой колокольни этой новой свободной республики. Он сейчас просто сдохнет под ней. А утренние газеты радостно напишут, что садист и мясник, цепной пёс диктатора Шампа, наконец, покинул сей светлый мир с деревяшкой в заднице и блаженной улыбкой дебила.
- Оливер, - прошептала Диана, слегка касаясь губами его уха. – Ты хорош. Ты чертовски хорош. Ещё немного… Ну, же…
Набалдашник внутри него, повернувшись, уткнулся во что-то особенно нежное. Мужчину тряхнуло и выгнуло дугой. Рукоять, не останавливаясь, снова и снова влетала в него до предела, дробя оргазм на множество острых осколков, вспыхивающих один за другим с такой быстротой, что он боялся задохнуться и потеряться в их чехарде.
Когда улеглись последние всполохи, заключённый даже не сразу понял, что снова чертит босыми ступнями по бетону. Накрывающая слабость не давала в полной мере насладиться мурашками и ломотой в ногах. Девчонка ожидаемо трудилась у раковины, приводя в порядок плеть, утрамбовывая использованный катетер в мусорное ведро. Гибсон скосил глаза вниз на свой освобождённый, припухший член. Надо же, и правда, вытащила… Но вот когда? Неужели всё-таки отключался?
Гадать не хотелось. Мужчина устало закрыл глаза, незаметно проваливаясь то ли в душный бред, то ли в дрёму.
Совсем рядом щёлкнул колпачок шприца. Практиканта выгоняла из радостно-розовой жидкости прилипший пузырёк воздуха.
- Тебе интересно, что будет от двойной дозы? Я, скорее всего, просто сдохну, - безразлично просветил её палач.
- Скорее всего, - согласилась Диана, - но это не БР. Это антидот. Ну же, мистер Гибсон… Жидкость темнее, ближе к фиолетовому. Вспомнили?
Заключённый досадливо прикусил губу. Ему нечего было вспоминать. Антидотом он не пользовался ни разу… А зачем? Такое чудесное средство. Возбуждение – это ведь не боль. Да и допрашиваемые всегда молили только о разрядке…
- Была одна шпионка… музыкантша… девчонка, - глухо, с долгими паузами начал Оливер. – Ей вкололи БР, и она сдалась… выложила всё, что нужно… И я отправил её обратно в камеру. Прямо так… Временный лагерь. Места не хватало ни для «одиночек», ни даже для простого разделения по полу. Она сидела в общей, с ворами, насильниками, мародёрами…
Пленник с вызовом уставился в милое, кукольное личико.
- То есть, во имя справедливости, вы предлагаете оставить вас… этак часов на шесть с торчащим членом на потеху охране? – насмешливо поинтересовалась посетительница.
Гибсон ещё не успел толком испугаться последствий некстати возникшего раскаяния, а в вену уже потекло лекарство.
- Не сходите с ума, капитан. Я здесь ради себя, а не ради призраков из вашего прошлого.
Голова прояснялась, химическое возбуждение рассеивалось как постыдный морок. Сил не было даже моргать. Надсмотрщик говорил про очередного «мстителя» в три часа. Отлично… Девчонка явно закончила раньше, будет время немного поспать.
Она уже прибралась: инструменты, мебель, медикаменты - всё как было, словно и не касалась. Сейчас причешется, поправит складки на платье, кинет на прощание что-нибудь едкое и через пять минут на улице забудет его как пройденный аттракцион.
- Мистер Гибсон, постарайтесь не упасть, - Диана взялась за блочный механизм, и перекладина пошла вниз.
Плавно спустить крупного мужчину ей всё-таки не удалось, Оливер шмякнулся на подгибающиеся колени, еле удержавшись, от того чтобы ещё и клюнуть носом в пол. Девушка расторопно сняла браслеты с онемевших рук. Пленник медленно завалился на бок, дезориентировано встряхивая головой.
- Бегите, - пожала она плечами в ответ на его ошалевший взгляд. – Вы немного не в форме, но есть пара часов до прихода дежурного и стимуляторы в аптечке. С солдатиком, думаю, вы справитесь без проблем, подвоха он не ожидает. Коридоры знакомы… Понятно, что вас пристрелят на первом же посту, - сверкнула глазами практикантка. – Но ведь лучше так? Не правда ли?
- Не лучше, - к её удивлению, сказанное не произвело на заключённого никакого эффекта. Он с трудом отполз к стене, облокотившись плечами о холодный бетон.
- Жизнь на перекладине желаннее, чем никакой? – растерялась Диана. – Имеете право… конечно… но я слегка разочарована.
- А мне плевать на надежды и разочарования сопливой девчонки, - выразительно прищурился Оливер. – Дорвалась до взрослых игрушек? Ощутила себя богом? – ухмыльнулся палач, разрабатывая непослушные пальцы. – Всё? Наигралась? А теперь проваливай.
- Даже не поквитаетесь? – студентка шаркнула ножкой, искоса на него поглядывая. – А как же реванш?
Гибсон хрипло рассмеялся, придерживая ноющие рёбра.
- Это вы тут все «мстители», а я просто солдат, - успокоившись, снизошёл он до объяснений. – Не мучаю ради удовольствия, не убиваю без приказа…
- Ой ли… - недоверчиво склонила голову набок Диана. – Я слышала про лагерь для дезертиров. Вы прибыли туда самовольно, якобы с проверкой, и той же ночью лично перерезали горло девяти заключённым офицерам, бывшим соратникам… по сути друзьям.
- И сел за это в карцер, с понижением звания, - глядя в одну точку, произнёс мужчина. – Потому что их было поручено назидательно потрошить перед строем.
- Что насчёт террора? Ваш отряд заживо сжёг две бунтующих деревни.
- Из местных жителей там были только две козы. Очередное прикрытие подполья. Разведка. Бой. Жара. Тиф… Мы жгли трупы.
- А расстрелы пленных? Проверки на лояльность в застенках? Подавление мятежей?
- Не я отдавал приказы… - хмуро выдал капитан, сглатывая оскомину. – Я защищал свою страну… Я думал, что её защищаю…
- Даже если вы, правда, верили… и не понимали… Вы всё равно по колено в крови, капитан, - грустные серые глаза бередили душу. – А злобные «мстители», которых вы так презираете… это вдовы, сироты, калеки, безутешные родители…
- Я… не презираю, - с трудом выдавил из себя Гибсон. Исповедь зашла слишком далеко, болезненная, никому не нужная исповедь штатного палача. – Я расплачиваюсь. Как могу. Насколько хватит…
- Хорошо. Я поняла, вы не побежите, - медленно кивнула Диана, подходя к беззвучно сотрясающемуся мужчине. Слёз не было, цепной пёс войны не мог себе этого позволить, не здесь, не в этой камере перед глупой растерянной девчонкой… Тонкие пальцы обвили грубую ладонь, подбадривающе сжались. – Мне пора, капитан… Правда, пора… Давайте застегнём браслеты.
На звонок дежурному снова явился знакомый лейтенант. Оторвался от дел, решил лично проводить… это льстило. Мельком глянул на подвешенного «квартиранта», вполне удовлетворившись отрытыми глазами и наличием конечностей. Самочувствие посетительницы его волновало куда больше. Девушка только смущённо улыбалась под градом вопросов: «Нет, не тошнит. И голова не кружится. Воды? Ну да, воды она, пожалуй, выпьет».
На обратной дороге надсмотрщик незаметно сунул в руку Диане её же конверт, только слегка помятый и отощавший.
- Половину возвращаю, - тихонько кашлянул он. – Много, а по времени всего пара часов вышла…
- А второй набор? – переходя на тот же заговорщический шёпот, удивилась посетительница. – Это, должно быть, дорого. За него и возьмите.
- Словно и пользовались, - скептически усмехнулся парень. – Я же говорил, медикаменты там, ничего интересного.
- Пары ампул теперь не хватает, - призналась Диана, с любопытством ожидая его реакции.
- Разбили? – тяжело вздохнул надсмотрщик, недовольно поджимая губы. – Ну, не игрушка же… - строго отчитывал он присмиревшую гостью. – Ладно, по сроку годности спишу. Что с вами делать… - махнул рукой парень, утрамбовывая ей в сумку вновь протянутый конверт. – Лучше приходите снова, скидку сделаю…
Выйдя за территорию, Диана поёжилась. Гнетущую атмосферу тюрьмы не могли разбавить ни яркие цветочки на ухоженных клумбах, ни жизнеутверждающие плакаты. За два часа промёрзла до простуды и устала. Морально устала от чужой безысходности.
В кармашке сумки затренькал телефон. Девушка тихонько хмыкнула, глядя на экран. Вот уже и потеряли… Три пропущенных звонка, пара смс…
- Где я? Девятый сектор… Ну, конечно, работаю… Да ничего особенного, потом отчётом сдам… Вкратце? Со стройкой успевают, документацию видела… Лейтенант с людьми справляется, чистота, порядок … Но взятки берёт. К любому можно… с улицы и недорого. В камерах холодновато. Основной инструмент чистый, но в спец. наборе черти что… И к кому-то из сидельцев у него личная неприязнь… Да, надо бы перевести и выговор… Ну, и по мелочам, потом, при встрече… про вентиляцию, влажную уборку, огнетушители… Да! Келвин, пока не забыла. У нас ведь на амнистию списки так и не отправлены? Отлично! Втисни ещё одно имечко… Я знаю, что некуда… Ну, Келвин, ну, пожалуйста… А я с тобой отпусками поменяюсь, в сентябре пойдёшь. Бархатный сезон, чистые пляжи… По рукам? Спасибо! Кого пишем? Оливера Гибсона… И жене его телеграмму не забудь, а то мало ли какие сюрпризы… Может уже и не ждёт… Хотя знаешь… скинь её адрес, сама заеду, мне не сложно…
marrikka