Планки — 1

На улице светило яркое солнце, что бывает достаточно редко в нашем городе. Поэтому вместе с его визитом, просыпались погружённые в свои думы граждане. Разговоры становились более шумными; чаще появлялись улыбки на лицах, разглаживая морщинки; шаг приобретал более уверенный характер с лёгкой небрежностью, будто сейчас в пляс пустятся, а не вниз с лестницы к набережной.
Я тоже не отставала - приободрилась, на лице нарисовала лёгкую улыбку. Да и что мне грустить? Семья, что своими корнями обвила всю Россию, здорова и счастлива; работа под начальством вполне себе хорошего человека с чувством юмора; учёба в институте с перспективами в будущем. Что ещё можно желать? Недавно получила и свою собственную жилплощадь в подарок от родителей, стоило только задуматься о переезде. На машину сама коплю, пусть хоть и родной автопром, зато первая моя большая покупка. Единственное, что смущало в последний год, отсутствие постоянных отношений. Но сердцу не прикажешь, так что и это сильно не грызёт мою душу. Всё будет, только необходимо запастись терпением и приложить к делу руки.
Лифт в подъезде привычно не работал, вроде и кнопочку нажимаешь, и он двери так многообещающе закрывает за тобой. А потом открывает, сообщая, что большего от него ждать не приходится. Пришлось идти с двумя баулами пешком на восьмой этаж по лестнице, ещё и дом обойдя для этого, так как лестница была лишь с чёрного хода. Но ладно, физические упражнения заднице никогда не вредили, а то уже на весы коситься приходится.

Проходя шестой этаж, я услышала непонятный шум. Знала, что живут там две пожилые женщины, что нашли друг в друге отличного собеседника для сплетен; молодая семья с двумя карапузами и тётя Инга, профессор и научный сотрудник какой-то организации. "Женщина она уже тоже немолодая, недавно за пятьдесят шкала перевалила, но и старческими разными заболеваниями, связанными с памятью, не страдает" - размышляла я, видя приоткрытую дверь её квартиры.
У нас был уже случай, когда соседу стало плохо и единственное, что он смог в своём состоянии - доползти до двери и открыть замок. Это заметили, зашли, скорую вызвали. В итоге, старичка спасли и он ещё не раз благодарил внимательность нашего дома. Я подумала, что всё повторяется, поэтому смело приоткрыла дверь. А дальше увидела тело тёти Инги в коридоре рядом с телефонным аппаратом и двух мужчин, один из которых выругался и, быстрее, чем я смогла сориентироваться, ударил меня тяжёлым металлическим прутом по голове. Вся голова целиком наполнилась одной только мыслью:
«Думать надо прежде, чем что-то делать. И думать хорошо.»
Я уплывала во тьму, которая не наступила моментально. Пыталась даже от неё убежать. Пусть к боли, но не туда. Только сил явно было недостаточно. В последнее мгновенье собралась и нажала на тревожный маячок на подобии часов, который ещё давно установила мама, приколовшись. Как-то неожиданно прикол превратился в жизненно важный инструмент. Но что-то подсказывало - поздно.

* * *

Просыпаться было сложно. Тело сильно ныло, разрываясь изнутри. Где-то на периферии сознания раздавались чужие голоса, больно ударяя своими децибелами. Я прошептала, не понимая, что именно. Наверное, попросила помолчать, потому что эта пытка прекратилась, давая вновь уйти во тьму.
Сны, что я видела, были очень яркими и живыми. В них меня звали Мэгги, что, впрочем, очень похоже на моё настоящее имя — Маргарита. Поэтому вначале я на это не обратила внимания. Просто смотрела, как перед глазами проплывает чужая жизнь.

Мэгги с детства была довольно конфликтным ребёнком. Ссорилась и с родителями, и со сверстниками, и с учителями, что навещали буйную особу каждый день. Она не сбегала с уроков, проявляя недюжие в этом возрасте усердие и прилежность. Но в остальном моментально загоралась, навязывая своё мнение и не соглашаясь на компромиссы. Титул, что она получила, родившись в семье герцогов, только усугубил положение. Навязал властность и видение ситуации всегда в одном ключе: «Я герцогиня, мне лучше знать!».
Но не может человек всегда быть прав, к тому же ребёнок, а ошибки с её характером не прощались. Насмешки ударяли по гордости, взгляды, что бросали в её сторону, заставляли закрываться, огораживаясь от недобро настроенного коллектива в гимназии. Она и не заметила, как осталась одна. Пришлось принять это как данность. Мэгги погрузилась в работу, как в единственную спасительницу. Точнее, вначале в учёбу, а затем, поднакопив знаний, взялась за работу в информационном поле. Там было много потенциальных знакомых, но девушка уже не могла избавиться от липкого страха новых оскорблений и насмешек, и проходила мимо предложений пообщаться. Погружаясь в поле лишь для работы и учёбы.
А по утрам она вновь выныривала, направляясь уже в Академию. У Мэгги тест, проводимый в шестнадцать лет, выявил магический дар. Семья была горда, а сама обладательница дара лишь холодно улыбалась, так как понимала, что началась новая череда проблем. Ведь в Академию попали и старые знакомые, которые быстро спровоцировали удобное им отношение к девушке. Своим титулом она уже не хвасталась и не угрожала, знала, что это заткнёт рот единицам, и вызовет волну ненависти у всех остальных. И так ведь нелегко, а теперь ещё и на внешность стали указывать.
Наверное, именно это стало последней каплей. Мэгги просто сломалась. Работа уже не помогала держаться в тонусе. Рядом не было никого близкого, а вся жизнь представлялась чередой насмешек. Девушка срезала свои волосы, не прибегая даже к помощи парикмахера. Платиновые космы были найдены служанкой в гостиной на полу. Мэгги их возненавидела, назвав крысиной шкурой. Возненавидела широкие бёдра и маленькую грудь, возненавидела серый цвет глаз и казавшиеся большими уши. Она больше не носила украшений, перестала краситься и надевала вещи лишь тёмных тонов. Мэгги вскоре действительно стала напоминать мышь, зажатую в угол.
И вновь череда насмешек, уже оправданных и оттого более жестоких для сердца. Они смеялись, красивые и уверенные в себе. А она плакала, приходя домой, хотя никогда в детстве себе этого не позволяла. Наверное, можно засчитать в плюс, что Мэгги ни разу не показала, что насмешки её тронули. И в минус, что дома ей стало на ком отыгрываться.
На двадцатилетие девушка получила в подарок от отца трёх рабов, один из которых заранее воспитывался как телохранитель. Эльф, так похожий на главного обидчика, стал любовником. А последний парень, родившийся свободным и не забывший это, превратился в куклу для битья. Доставалось всем, но ему больше остальных. За косой взгляд, за медленное принятие позы покорности, за лишнее слово, за... Всё, к чему только можно было придраться. Браслет с завязкой центров боли рабов грел её левое запястье.
На время эти игры заставили Мэгги примириться с тем, что творилось вне дома. Даже невнимание родителей, пропадавших всегда где-то на заседаниях во дворце, а потом и вовсе переселившихся туда, простила. Ведь давно поняла - не обязаны родители своих детей любить. Так на что злиться? Не балуют вниманием, так балуют подарками и деньгами.
Но в один солнечный день Мэгги поняла, что перегорела окончательно. Проснулась в полной апатии, не желая ничего. Взяла с полки на столе контролёр здоровья и синтезировала в своё тело передозировку таблеток от боли.
Умирать оказалось всё равно больно, и она не выдержала в конце, закричала. Топот ног. Пустота. Белый свет, такой приятный и тёплый.

Сон оборвался, а я проснулась, удивляясь ощущению живого присутствия, которое не хотело покидать. Голова болела, что меня не удивляло. Но это было какой-то фантомной болью, ведь раны не было, я точно знала. Скорее она ныла, будто от передозировки знаний. И точно - всё, что я видела во сне, чему там училась, крепко залегло в голове.
С невыносимой болью, пронёсшейся по телу, я открыла глаза. Зажмурить их вновь я не смогла, а яркий свет пытал. Даже скривиться сил не было. Внутри была пустота, совершенно лишённый и капли магической силы резерв. Хотя приобретённые знания уверяли, что просто вся магия уходит на восстановление тела. Она вернётся, я не останусь бессильной и беззащитной.

- Госпожа, - на колени рядом с моей кроватью упал Лекс. Мой раб и телохранитель. Я помню, как сама давала ему имя, не задумываясь особо. Раз должен защищать, значит, будет «защитник».
Я перевела взгляд на него. Хотя и так знала, что увижу. Крепкий молодой мужчина, ростом под метр девяносто. Волосы сострижены, только ёжик и оставался под сантиметр, но и он был почти полностью прикрыт чёрной банданой. Мышцы не были рельефными, так как не для любовных утех выводили, но были хорошо развиты, находясь в постоянной готовности к отражению опасности. Лицо было чистым, без следа бороды, усов или щетины. Мэгги любила аккуратность и строго наказывала за неопрятность и небрежное отношение к телу. Поэтому и одежда выглядела чистой, настолько, что казалась новой: белая рубаха под нагрудником из специального сплава, удобные широкие серые штаны и начищенные до блеска сапоги, из которых показывался кончик ножа. За спиной у Лекса находился клинок, а на поясе — семифункциональное бесконтактное оружие. Шею же украшал ободок кожи, не такой безобидный, каким казался на первый взгляд.

- Госпожа, ваш отец хотел увидеть вас, когда вы проснётесь. Позвольте мне его позвать? – мой телохранитель склонил голову и согнул спину ещё ниже к земле.
Наверное, будь сил больше, чертыхнулась бы. Или мимикой себя выдала, а так только зрачок расширился и дыхание прервалось. Одно дело — читать о таком. Совсем другое — представлять, понимая, что попасть в господствующий класс шансов меньше, чем опуститься вниз. И за это отрицательно относиться к рабству. И совсем иное — стать чьим-то хозяином.
Смотреть, как взрослый мужчина унижается перед тобой, в душе всегда боится вызвать негодование, готов выполнить любой приказ и следовать любым правилам, чтобы не получить разряд боли. Я почувствовала себя неуютно, не моё это место, не моё тело и не мой мир. Там я могла сама поохотиться за такой добычей, а здесь красивый парень — моя собственность. Делай с ним, что хочешь. Он всегда будет смотреть снизу вверх, пытаясь предугадать желание, но боясь заглянуть в глаза.
И всё же менталитет моего мира вызвал бурный протест, надавив на совесть и разум. Приятно было, если говорить честно, смотреть на эту картину, чувствовать свою власть над другим человеком. Но я уже привыкла к совсем другой власти — уважению. Боль и страх — кнут, а уважение стоит дорого. Видела, как смотрели на моих родителей коллеги и подчинённые. Может, и вольнее отношения, но и производительность лучше. Хотя кто я, чтобы вмешиваться со своим уставом в чужой монастырь? Но всё же парня с колен подняла, приказав:
- Зови.
Горло оказалось очень сухим, выдавливая с трудом из себя звуки. Неприятно, конечно, но зато за этим кашлем и глухими слогами хорошо скрылась неуверенность. Имею ли я право приказывать? Он ведь старше, опытнее, сильнее. Такому же человеку, как и я, приказывать?
Лекс вышел. А я осталась один на один со своими мыслями. С той неправильной мозаикой, в которую превратилась моя жизнь. Ещё разъедали сомнения: не бред ли это? Может, я сейчас в коме, а врачи записывают, что происходит в это время с моим телом? Хотя, вряд ли, так сильно бы всё не болело во сне.

Мои размышления прервали вошедшие мужчина и женщина, позади которых шёл мой телохранитель. Мои новые родители. Мэгги, перед смертью, с усмешкой думала, что её похороны они пропустят из-за забитого графика. Но вот они передо мной, усталые, какими я ни разу их не видела через глаза Мэгги. Осунулись, приобрели синяки под глазами, сошёл с их лиц привычный румянец. Только внутренний стержень чувствовался даже сейчас, когда они с такой болью и радостью смотрели в лицо дочери. Я знала, что Мэгги бы на моём месте отвернулась, не желая их видеть. И я с трудом сделала то же самое.
Женщина подошла ко мне. Красивая и статная, в деловом костюме, она так не напоминала свою дочь. Но вот платиновыми волосами, глазами, почти незаметными взгляду движениями — очень. Моя новая мама склонилась надо мной, прижавшись щекой к груди, и заплакала. Просила прощения, обещала, что всё будет хорошо. И как Мэгги могла не заметить раньше, что не равнодушны родители к ней? Почему не пыталась их понять, подумать о причинах тех или иных поступков? Может, тогда и не надо было бы с жизнью прощаться.
Отец стоял рядом с кроватью, не дотрагиваясь до дочери. Видел же, как она отвернулась, стоило им войти.
- Я думала, вам всё равно, что со мной и как. Умру — сделайте ещё одного наследника, здоровье же позволяет, - глухо сказала я после того, как мама дала сделать глоток воды.
- Ты же сама всё решала с самого детства, скрывала, просила не лезть не в свои дела. Мы решили, что, действительно, только стесняем тебя, - тихо сказала женщина, всё также обнимая. Герцогиня, железная леди, глава предпринимательского совета и, впервые за долгие годы, мать в глазах Мэгги.
- Простите меня, - попросила, хотя знала, что моя предшественница этого бы не сделала. Только перед моими глазами стояли мои родные родители, которые остались в другом мире с трупом дочери. Обращаясь к родителям Мэгги, я просила прощения у своих.
- Простили, как только узнали о твоём отравлении. Скажи, почему ты это сделала. Не было другого выхода? - спросил отец, нахмурившись. Но глядел с беспокойством, не сердился, боялся, что вновь в петлю полезу.
- Думала, что нет. Сейчас вижу, что есть. Пожалуйста, оставьте меня. Тяжело. И не надо ничего менять и усиливать контроль, пожалуйста. Я больше не сделаю глупостей.
Родители согласились, хотя явно без охоты. Но сейчас они были готовы пообещать всё, только бы вновь я не оказалась на границе со смертью. Не надо нянек для дочери, значит, не будет. Пусть домашние слуги и специалисты лишь поглядывают лучше и докладывают, если что не так. Лично мне эта позиция не нравилась, но всё же она была более предпочтительна, чем появление человека, не спускавшего с меня глаз. Это не мой мир, и моё поведение может меня выдать, пока я не приспособлюсь. И этот период должен пройти без чужого надзора. Тогда и проблем в будущем не будет. Гибкость — это та черта характера, которой я горжусь и холю в себе, и которой не было у Мэгги.
- Раба казнят через неделю, когда ты поправишься,- напоследок сказал отец, уже около двери.
Я сразу поняла, что они говорят о Лексе. Ведь он - телохранитель, а не уследил. Я видела, как он напрягся, как ниже опустил голову, но не посмел возражать. Только оружие стал отцеплять и складывать на стол. К казни я была не готова, наказать — да, хотя вся душа из тела рвётся. Ведь не виноват, нельзя так с человеком обращаться. Но внутренне я всё же могла это сделать. Убить же моих сил не хватит, даже если на кнопку нажмёт совершенно другой человек.
- Нет, это мой раб. Я сама его накажу.
Папа в ответ кивнул - ведь, действительно, моя собственность.
А Лекс перевёл дыхание. Да, лучше так, чем в загробный мир. Не обращая внимания на него, я с трудом повернулась к стенке, приказав напоследок:
- Выйди и никого не пускай, пока я сплю, - слова неприятно жгли горло, но нельзя с рабом говорить по-другому.
Когда за спиной закрылась дверь, а комната оказалась пуста, я заплакала. Ведь там где-то остались мои родители и друзья. И им больно от того, что я умерла. Хоронить свою дочь — тяжёлое испытание, которое по глупости я им уготовила. Хорошо хоть не одна в семье, есть им на кого положиться. Но всё равно слёзы было не успокоить. Да и не надо. Могу себе позволить в одиночестве.

Опубликовано: 09.04.2015 / просмотров: 2708

ЗАЖГИ ЗВЕЗДУ!

Зажги звезду (116 оценок, среднее: 1,00 из 1)
Загрузка...

 

« предыдущаяследующая »


Не будь жабой! Покорми музу автора комментарием!

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Чтобы вставить цитату с этой страницы,
выделите её и нажмите на эту строку.

*

Музу автора уже покормили 16 человек:

  1. Бедненькая… Печально стало, хоть и кажется, что правильная реакция у нее, не запоздалая. Но ничего, справится

    0

  2. Да уж, ни богатство, ни знатность настоящей Мэгги счастья особо не принесли.
    А теперь нашей попаданке со всей этой травлей разбираться.

    0

  3. Начала читать еще одну книгу.
    Как то героиня очень спокойно перенесла попаданство в другой мир, да еще и наличие рабов.

    0

  4. Вау… Понравилось с первого абзаца, очень сильная история.

    0

  5. Вот . Вот чего мне всегда не хватало — сожаления героини о покинутом мире. Вот такого сожаления. Не истерики, не быстро проходящих мыслей.
    Она мне нравится :З
    Иду читать дальше *_*

    0

  6. Коротко, информативно, интересно, понравилось.Очень.

    0

  7. Многообещающее начало! Тема интересная, обязательно буду читать!

    0

  8. «там живут две пожилыЕ женщины» В тексте перепутаны падежи. Простите, что в комментариях. Не знаю, как иначе сообщить…

    0

  9. Планки.. планки.. — это, типа, стремиться преодолевать вершины/цели..?
    С Марго всё понятно — ‘отсутствие постоянных отношений’ ей уже не грозит)).. Жги, россиянка!
    А с Мэг бесповоротно распрощаемся? Не очнётся её ‘душа’.. на 6-Ом этаже.. Взаимообмена не будет? Жаль.. ведь и там бы она без труда нашла ‘мальчиков для битья’.. сабов..))..

    Спасибо, продолжения жду))

    0

    • Планки — реалии другого мира. Чтобы избежать крупных неприятностей, ей необходимо их принять как неотъемлемую часть новой жизни, преодолевая внутренние конфликты с собой.
      У Мэгги будет вторая жизнь, но маловероятно, что она будет искать мальчика для битья. Просто получит то, о чём мечтала в своём мире.

      0

  10. Спасибо, интересное начало, буду ждать продолжения.
    Одна заметка — я знаю, что мечь/нож на спине выглядит красиво, но его оттуда так быстро, как с бока, чисто физически не достать, а для телохранителя это очень важно. На спине его можно возить при длительных переходах, чтобы не мешался.

    0

  11. Начало интригующее!!! Еще! :)

    0