Я сделал это. Написал в ЗАГСЕ расписку, что стал ее вещью, собственностью, рабом. Повеселил, видимо, брачующую тетку, попросив поставить на этой расписке печать и дату. Передавая бумагу Госпоже, моей Леди, жене, я точно знал, что именно этого и хотел. Потому что это было нужно моей единственной, для счастья. А значит, было необходимым для меня. Теперь она для меня - только «Госпожа»…. Пробую обращение на вкус… Легко.
… Шесть с половиной часов спустя. Мы дома.
- Встань на колени. Сейчас. - Ее пальчик указал на центр спальни.
Выполнил. Легко. Жду.
- Закрой глаза и молчи. Ни единого звука. Ты будешь молчать с этого момента, пока я не велю тебе заговорить. И не вздумай двигаться.
Я чувствовал внутреннее сопротивление тому, что Госпожа приказала мне молчать. То, что клубилось во мне сейчас, когда я выполнял ее команду, было мне незнакомо. В штанах у меня напрягалось с каждым тихим звуком, издаваемым Госпожой, который я слышал: шаги, еле слышное шуршание, легкий стук чего-то, руки, которые стащили с меня рубашку, ветер от того, что она пролетела мимо меня…
- Если хочешь быть моим, ты должен узнать, что значит сдаваться, подчиняться на самом деле.
Легкое, мимолетное касание моей щеки ее ладонью…. Царапка…
- Не смей двигаться.
Я только начал поднимать руки, чтобы сомкнуть их поверх ее ладоней у себя на лице, но при этих словах остановился.
- Хорошо. Очень хорошо.
Мне почему-то сложно было стоять сейчас, перед ней, на коленях, сохраняя неподвижность, и я старался отвлечь себя самыми случайными мыслями. Долго мне так стоять? Кто президент Чили? Надо ли с утра готовить Госпоже завтрак? Не случалось ли с ее мужчинами до меня самовозгораний со смертельным исходом из-за огня, в котором я варюсь сейчас и я?
Она наклонилась, приложила теплую ладошку к теперь уже голому животу, оставила на пару секунд на месте, и сдвинула вверх, до соска. Царапнула. Я покачнулся, невольно прислонившись к Госпоже спиной, когда ощущение прострелило меня от макушки до пяток. Отстранилась. Оставила пустоту внутри.
- Отличная мускулатура, без жира. Не то что тело нетренированного мальчика. И шрамики. Так люблю шрамики…. Еще добавлю. Потом.
- Я…
- Я не разрешала тебе говорить! - резко, как удар.
А руками тем временем Госпожа спокойно расстегнула мои джинсы, ухватилась за член, а затем, придвинувшись, запустила руки поглубже, чтобы поцарапать когтиками мои ягодицы. Глаза сами собой открылись. И пока она царапала меня сзади, спереди, из ширинки, нагло встал эрегированный член, о который терлись полы атласного халата Госпожи. И когда она переоделась? Горящая плоть чувствовала щипки расстегнутой молнии на джинсах, но это не могло подавить адского желания, бушевавшего во мне. Когда Госпожа откинула голову с тихим стоном, ее губы оказались так близко, что я больше не мог сопротивляться.
- Нет, - глухо простонала она.
- Да, - настаивал я.
Наказание последовало незамедлительно: легкий ветерок от полы халата, и пустота… Я один на коленях в центре проклятущей комнаты…. Мля.
Неожиданно спокойный голос, слева и сверху:
- Сними остальную одежду. Открой глаза. Ляг поперек кровати, ступни на полу, руки вытяни вверх над головой, насколько сможешь. Закрой глаза.
Остаюсь неподвижным. На коленях. Сам не знаю, почему. Тянется время. Густеет.
- Я жду. Ты мой. Ожидание не доставляет мне радости, не доставит радости оно и тебе. Когда ты ляжешь, твоя минута ожидания меня умножится на дюжину. Хуже того, позже я привяжу тебя и оставлю так на несколько дней, пока ты не осознаешь, что на деле означает - принадлежать мне.
Я приподнял губу, надеюсь, вышло похоже на улыбку.
- Валяйте, моя Леди.
Я не мог сказать, зачем принял ее вызов. Мальчишество… Может быть просто не хотел так совсем уж легко сдаваться. Может это сработало самосохранение и нежелание быть под контролем.
Может взыграло так и не подавленное внутреннее неприятие слова «раб»..
Я буду ее собственностью, но не рабом. По крайней мере, так говорила во мне гордость, заглушая голос сердца, который просто орал, что у моего нелепого сопротивления могут быть и более темные причины.
- Я жду, - нетерпеливо произнесла она, с мягкой угрозой. Так нежно рычит пантера, лежащая с детенышами.
Встаю. Жду, что она сейчас встанет… толкнет меня на кровать… что-нибудь сделает…. Но она сидит неподвижно. Смотрит, наклонив голову.
- Если вы скажете, что у меня есть выбор - быть привязанным к этой кровати или воспротивиться вам, я подчинюсь. Я уже выбрал. Только вы.
Не шевельнулась.
- Так легко и просто не получится. Можешь лечь на кровать. Как я сказала. Или уйти и никогда больше не возвращаться. Труднее всего сделать шаг по собственной воле, не зная при этом, что тебя ожидает. Но ты найдешь гораздо больше удовольствия в боли, в страхе, в неизвестности, во всем, что я захочу с тобой сделать, если сделаешь этот шаг добровольно, не после борьбы.
Мне показалось, что Госпожа пытается преподать мне некий урок. Мля, сейчас???
Я замер. Если она увидит мою покорность, доставит ли это удовольствие?
Я принял решение. Прислонившись попой к кровати для равновесия, разулся. Сняв джинсы, подобрал с пола рубашку и перекинул одежду через ручку кресла, где сидела моя Леди, а ботинки поставил слева от него. Посмотрел на кровать... Решение за мной, так она сказала. А после я должен буду только подчиняться.
Я встал лицом к ней. Не отрывая взгляда, сделал шаг назад, еще шагнул. Я не обижен ростом, но, сев на кровать, вытянул ступни, чтобы достать ногами до пола, а потом, не отрывая от нее взгляда, лег как она велела. Замер.
- Положи голову и продолжай.
Я закинул за голову руки. Потеряв зрительный контакт, внезапно понял, что чувствуют люди с ампутированной рукой…мля… Стало холодно.
- Закрой глаза. Попробуй достать руками до другого края матраца.
Я почти дотянулся. Кончиками пальцев поймал кромку.
- Так и оставайся. Я хочу, чтобы ты сделал вид, будто твои руки уже привязаны к кровати.
Хм... поиграем.
Снова легкий шелест ткани, тихие шаги… Поиграем. Но когда я услышал звяканье металла, в первое мгновение мне захотелось скатиться с кровати…. однако я даже не шелохнулся. Сказал себе: «Красавица-жена хочет приковать тебя, чтобы поиграть. Ты же развлекался мягким садо-мазо и раньше.» Но вместе с тем я знал и понимал, что все сейчас совсем иначе: жестче, серьезнее, опаснее…..
Госпожа не играет... моя жена… мля.. это теперь - моя жизнь? Глупо. Беспокойство повлияло на меня… на мой член... И тут коготки и холодный металл проехались по заснувшему мужскому…. И он встал. Член сам потянулся за коготками Госпожи, процарапывавшими дорожку вверх по животу, к голове и закинутым за нее рукам. Мля… Я не хотел признавать, что отчасти эрекцию усиливало и то, что я лежал, не смея шелохнуться. Никогда прежде я не согласился бы на подобное - сделаться беспомощным перед женщиной. Я всегда сам решал, что мне сделать с в постели с «жертвой», и насколько беспомощной будет она… Госпожа протащила наручники по мне до вытянутых ладоней, и бросила там…
Снова пустота… только ветерок от ее халата… Мля.. Холодная сталь защелкнулась на щиколотке. Ожидаемо. Неожиданно. Не туго, но ногу не вытащить. Госпожа царапнула рукой по ступне, по пальцам, между пальцами. Щелкнул второй браслет. Ножка кровати. На колене я ощутил ее губы, мягкие и теплые, под коленом коготки... Я хотел увидеть ее, но мог только чувствовать и прислушиваться к ее движениям и участившемуся дыханию. Опершись спиной на уже прикованную ногу, она села, взяла и закрепила другую, подтянув приделанную ко второму наручнику цепь. Развела мне обе ноги как можно шире. Мля… Так я себя еще не ощущал. Сглотнув, напомнил себе, что делаю все это добровольно. И хотя я не боялся, что Госпожа меня покалечит, по моему телу разлилась идиотская паника, и я не смог унять дрожь. Госпожа поймала волну дрожи рукой. Мля…
- Очень мило.
Госпожа погладила внутреннюю сторону моей ноги, проведя ногтями по бедру. Я понял, что мой член был в полной готовности, и дрожь стала другой. Госпожа как будто почувствовала это.
- Тем лучше, - пробормотала она. Снова ветерок от халата…. ее ладони сомкнулись на моих запястьях и защелкнули наручники. Убрав цепь, Госпожа скрепила браслеты между собой, избегая прикосновения к моей коже. По моим мышцам снова пробежала волна дрожи, когда Госпожа откинула ключом от наручников прядь волос у меня со лба.
- Растянись еще сильнее. Потянись к краю кровати, куда достанешь.
Я напрягся. Потянулся. Госпожа перекинула цепь между браслетами, потянула довольно сильно и сомкнула карабины под матрацем, за боковое подстолье кровати.
- Что ж, теперь ты мне нравишься. Член почти болезненно подскочил, будто знал, что Госпожа выпрямилась, чтобы на меня поглядеть. Она сделала меня совершенно беспомощным. Мля... Паника?.. Комната становилась все меньше... Пот прошиб и намочил простыни… Теперь, с разведенными ногами, я был… мля.. не находились даже слова.. Член стоял высоко и неподвижно, привлекая к себе особое внимание. Я не выдержал:
- Иди ко мне.
- Я не разрешала тебе говорить! И открыть глаза!
- Они закрыты. Иди ко мне! - мля… Мне очень хотелось призвать ее к себе, подчинить своему желанию, но я прекрасно помнил ее слова: «Если ты не сможешь подчиниться, ты для меня неинтересен и бесполезен. Только как любовник ты сможешь остаться рядом» Я не был уверен, что эти слова правда, но остатки здравого смысла говорили мне, что в данный момент правду лучше не ловить и не искать.
- Когда вы смотрите на меня сейчас, вы влажная, моя Госпожа? - пожалуй, резковато…мля…это все нелепая паника...
- Да, Саша. Хочешь попробовать?
- Хочу. Если Госпожа изволит.
- О! Ты учишься хорошему поведению. Придется в будущем почаще тебя воспитывать.
- Что же, Госпожа, может, вы разрешите мне увлажнить еще больше вашу киску языком, чтобы легче потом пошло? - Я сглотнул. Мля... Пытка…
Молчание.
- Ну дай же мне любить тебя, моя Леди! Дай доставить тебе удовольствие!
Она осталась неподвижна перед кроватью.
- Нет.
Мля… руки окаменели и сжались в кулаки... мля… Я дернулся. Я был готов ее защищать. Заботиться о ней. Но не представлял, что окажусь в ее полной власти. Мля….

- Поцелуй меня… там… Саша, - тихо сказала она. - Покажи, что хочешь стать моим рабом.
Она намеренно употребила это слово, заметив, как мой взгляд сверкнул вспышкой сопротивления. Мля…. Но…
Ее голос прорвал какую-то плотину во мне… бешенство схлынуло, исчезла ярость, осталась странная... нежность?
- С радостью, моя Госпожа. Прошу Вас, доверьтесь мне.
Мля… я никогда не был в восторге от этого слова - «раб», но именно оно было сейчас самым точным. Навсегда связанный клятвой служить и подчиниться всему, чего бы ни требовала Госпожа - я не мог бы сейчас по-другому обозначить или отрицать истинную природу своей роли. И понял, что готов.

Опубликовано: 08.02.2014 / просмотров: 1373