В темноте

v_temnote

Я лежу на спине и не сплю. Между мной и стеной мирно посапывает Светка. Потолок перечеркнут бледной полоской света уличного фонаря, пробивающейся меж неплотно сдвинутых штор. Где-то лает собака. Где-то еще дальше - гул составов со стороны расположенной за пару километров от нашего дома железнодорожной платформы. А здесь у нас - мерно тикают ходики, тикают со времен светкиной бабушки.
Я вслушиваюсь в эти звуки, всматриваюсь в полоску света на потолке. Минуту за минутой ничего не происходит. Нет-нет, что-то непременно должно случиться, и прямо сейчас. Но что? И кто послужит этому причиной? Может, я? Но эта мысль вконец отбивает охоту каких-либо действий, и я буквально боюсь шелохнуться.
Правое запястье вдруг обхватывают светкины пальцы. Ее ровное дыхание прерывается, она вскрикивает сквозь сон и резко садится в постели, не выпуская моего запястья. Какое-то время молча сидит в своей белеющей в полутьме продранной между лопаток ночной рубашке. Шумно вздыхает. И ложится обратно. Опять вздыхает.
- Свет...
- А? Ты не спишь? Уф, я перепугалась...
- Приснилось что-то?
- Угу. Кошмар. Бр-р-р... - Светка энергично мотает головой из стороны в сторону, разбрасывая волосы по подушке, - Приснится же, - Светка с силой трет виски, - А ты давно не спишь?
- Давно. С тех пор как легли. Бессонница.
- Безобразие. Спи немедленно. И я буду спать, - Светка укрывается одеялом почти с головой и сворачивается калачиком лицом к стене. Лежит так некоторое время, потом откидывает край одеяла и снова садится.
- Черт... Из головы не выходит, - жалуется Светка, - А ты чего не спишь? Тоже не получается? Бедный.
- Не получается.
Какое-то время молчим. Вскоре я выбираюсь из постели и начинаю бродить по нашей спальне взад-вперед.
- Не мельтеши, пожалуйста, - просит Светка, - Чего, места себе найти не можешь? Сядь, посиди. Меня пугает этот темный силуэт, - комнатный полумрак не позволяет различить светкиного лица, но на последнем предложении ее интонация теплеет, и я понимаю, что она улыбается.
- Чего приснилось-то? - интересуюсь я.
- Угу, ща расскажу. Только не мельтеши, будь другом. И оденься, тут холодно, не ходи голый. Надень что-нибудь, трусы, футболку. В коридоре возьми с сушилки.
- Мне не холодно, - я присаживаюсь на край кровати неподалеку от Светки.
- Холодно, холодно, ты потому и не спишь. Оденься, пожалуйста.
Я не двигаюсь. Потом встаю, выхожу в коридор, одеваюсь и возвращаюсь. Сажусь обратно на кровать. Молчу.
- Ты чего, обижаешься? - спрашивает Светка, - Мне уже и покомандовать тобой нельзя? Мда, как все запущено...
- Не обижаюсь, - говорю я, не оборачиваясь.
- Хорошо, я больная. Ты абсолютно прав, это психическое отклонение. Мания контроля. Только интуиция у меня почему-то работает лучше. И в итоге я всегда права!
- Света, ну что ты, конечно, права.
- А почему ты сразу не оделся? Лень было? Или слушаться не хотел?
- Сложно сказать... Сложный комплекс эмоций...
- Да все элементарно! Зачем усложнять? Тебя бесит, что у нас с тобой все вот так, не как у нормальных людей. Что я тобой занимаюсь. Ты заложник навязанной тебе гендерной роли. Которая, если разобраться, оставляет тебе еще меньше свободы, нежели я...
- Не знаю... Мне кажется, я свободен от этих стереотипов, типа, какой должен быть настоящий мужик...
- Конечно. Это я тебя освободила. При мне ты не боишься показаться слабым, уязвимым. Не боишься заплакать. Вспомни, когда ты в последний раз плакал до нашего знакомства? Когда-то в детстве.
- Да уж, с тобой наплачешься...
- Не иронизируй. Смешного тут ничего нет. Пойми, ты потрясающий парень. Кто бы еще настолько мне доверился... Я дико благодарна тебе, не устаю повторять... Но иногда ты взбрыкиваешь. Упрямишься! Вот как сейчас. Я что, сказала что-то обидное? Просто попросила одеться.
- В итоге-то я послушался.
- Однако без внутренней борьбы не обошлось. А никакой борьбы вообще быть не должно! Молча пошел, оделся. И все. И забыли.
- Ладно, это будет мне уроком на будущее.
- Дай Бог. Дай Бог, чтобы это послужило уроком.
- Ладно, Свет, действительно, проехали.
- Давно бы уж проехали. Ладно, молчу.
- Что приснилось-то? Ты как сама не своя.
- Что приснилось... Ты и приснился! Между прочим, сон был про то же самое! О нашем противоборстве!
- Да какое противоборство... Я давно признал твое главенство...
- Но признал ли ты его всем своим существом? Вопрос. Слушай, что было во сне. У нас на даче, в начале лета, в ясный-ясный, солнечный-солнечный день я наказывала тебя розгами. Не помню за что, не суть. Может, за что-то совсем абсурдное, как это часто бывает во сне, у снов, как известно, своя причудливая логика. Как это обычно у нас бывает, ты был полностью обнажен, солнечный свет, врывавшийся в распахнутые окна, ложился на мебель и доски пола, золотил твое прекрасное тело... Пели птицы, терпко пахло травами, как пахнет только поздней весной или в начале июня... И до того все это было реалистично, что просто оторопь берет. Я хлестала тебя сильно, размеренно, чувствуя необыкновенный прилив физических сил и эмоциональный подъем, с ощущением полного морального права... Ты подергивался, вскрикивал, но в целом держался молодцом... По-моему, я даже отметила твою выдержку... Но вдруг... Среди этого солнца, среди этих запахов - ты вскакиваешь с безумным взглядом, выхватываешь прут у меня из руки, ломаешь напополам, потом еще напополам, отбрасываешь ошметки, стискиваешь мне предплечья и начинаешь трясти, как тряпичную куклу, взад-вперед, с каким-то остервенением...
- Света, но ведь это только сон.
- Да... Самое страшное - это были твои глаза... Абсолютно чужие. Я и сейчас боюсь. Боюсь взглянуть тебе в глаза.
- Давай включим свет. И посмотрим друг другу в глаза.
- Не надо. Хочу самостоятельно победить страх.
- Как знаешь. Но ты ведь понимаешь, Свет, что наяву я так никогда не поступлю?
- А где гарантия? Вдруг подсознательно ты этого хочешь?
- Ну, привязывай меня, раз боишься сдачи получить, - смеюсь я.
Светка слабо смеется в ответ.
- И все-таки, - продолжает она, - Не слишком ли я безжалостна с тобой? Не слишком ли часто наказываю? Ты уверен, что тебя устраивает такая жизнь?
Я немного медлю, пытаясь сообразить с ответом.
- Не отвечай. Твое замешательство говорит само за себя. Значит, все правильно. Неудивительно, что мне такое приснилось, - Светка в ночной рубашке принимается бродить по спальне. Раздергивает шторы, спальню заливает бледный свет. Как будто четче становятся редкие звуки с улицы.
- Покурю, не возражаешь? - спрашивает разрешения Светка. Я киваю.
- Заберись под одеяло, я окно приоткрою, - Светка извлекает из шкафа свой зимний бушлат, надевает поверх ночной рубашки, приоткрывает створку окна, залезает с ногами на подоконник, закуривает сигарету, затягивается, стряхивает пепел в круглую жестяную пепельницу, которую держит в другой руке. Я лежу под одеялом, и мало-помалу начинает забирать дремота.
- Свет, я тут посплю пока, - сообщаю я сквозь зевок.
- Что? А, да спи, конечно, спи-спи, - говорит Светка лицом к окну, куда выпускает дым.
Но зачаток несостоявшейся ссоры, светкино сновидение, бледный свет с улицы - все это атакует истомившееся воображение, и после пары минут бесплодных попыток сна я усаживаюсь в кровати, облокотясь на стену и не сводя взгляда со Светки.
- Мне вот тоже не спится, - сетует она и спрыгивает на пол, - Что делать будем? Хочешь, выпьем чаю. Займемся любовью.
Мы обнимаемся. Тело холодят пуговицы светкиного бушлата.

***

При свете маленькой лампы мы пьем на кухне чай. Время от времени Светка блаженно потягивается.
- А знаешь, - заговариваю я, - Сейчас мне кажется, что ты действительно бываешь со мной чересчур строгой. Чуть что - розги, буквально за каждую мелочь...
- Это тебе после оргазма всегда так кажется, - Светка отпивает небольшой глоток чая.
- Ну, а как насчет твоих оргазмов? - безмятежно интересуюсь я, - Разве они не делают тебя добрее?
- Я че, злая? - делает Светка большие глаза, - И вообще, Сергей, - присовокупляет она через паузу, - чем меньше ты согласен с наказанием, тем строже мне хочется быть. Уж не знаю, как это работает, однако факт.
- Хм. Сама только что намеревалась быть помягче.
- Намеревалась, - Светка отставляет допитую чашку и снова потягивается, - Но розги так волшебно действуют... Так отрезвляют твою буйную голову... Будешь возражать?
- Действуют, конечно. Но какой ценой?
- А какой такой ценой? Немного терпения... Детишкам малым и то сильнее доставалось в былое время.
- Ну и напрасно. Мне их жалко.
- Мне тоже их жалко. А тебя почему-то нет. Ты прям преображаешься.
- Не спорю, но...
- Без но! Захочу - прямо сейчас за тебя возьмусь, прямо здесь! В принципе, есть где размахнуться. Если облокотить тебя на стол...
- Среди ночи? Я буду орать...
- Заткнем тебе рот! А? Что скажешь?
- Действительно, тогда уже ничего не скажешь.
- То-то же. Зря тебя предки не пороли. Зря? Отвечай.
- Не знаю...
- Зато я знаю. И всегда так. Я почему-то знаю, а ты нет. Ты по жизни неуверенный какой-то. Вот меня к тебе и послал Господь.
- Да, кстати...
- Чего?
- Ты сказала - Господь... И я вспомнил...
- Что?
- То, что со мной случилось прошлым воскресеньем, когда мы были в церкви...
- Да? А почему не рассказывал?
- Сначала я просто не знал как сформулировать, настолько это было неожиданным и ни на что непохожим... Потом у нас не было времени...
- Ну да. Кручусь с утра до ночи как белка в колесе. Да и ты тут... не прохлаждаешься. Дом в превосходном состоянии. Вот ты скажи мне, если бы я тебя жалела...
- Постой... Дай рассказать...
- Да-да, расскажи, конечно.
- Мы стояли рядом, это произошло уже к концу литургии, ты шептала молитвы, я просто стоял как обычно и думал подряд обо всем... И вдруг в голове стало пусто... Нечего и незачем стало облекать в слова... Будто все слова забылись. Оставались хор, золото иконостаса, солнечный свет, пробивавшийся, казалось, отовсюду... Я вдруг понял, что такое Божественная любовь...
- Ну наконец-то. От души поздравляю.
- В этот момент я почувствовал, что Бог меня любит...
- Он всегда тебя любит, дружочек.
- Но в тот момент...
- В тот момент ты ответил ему взаимностью. А потом - опять разлюбил. Очень жаль.
- Разлюбил? Почему?
- Ну, ведь то состояние прошло. Сменилось более будничным. Иначе бы ты не рассказывал об этом опыте как о каком-то выдающемся.
- Сменилось, да. А у тебя... Неужели ты всегда это чувствуешь?
- Первый раз в двенадцать лет. Ну и потом... С переменным успехом.
- Да, я начинаю понимать, почему ты так истово все соблюдаешь...
- Погоди, тебя еще не так накроет, - Светка тихо улыбается чему-то своему.
- Но что меня беспокоит! Что озадачивает! Пожалуйста, дослушай... Понимаешь, в том состоянии я, кажется, не смел бы прихлопнуть и комара! Такую нежность испытывал ко всему вокруг! Такую любовь... И ты, как я теперь понимаю, испытываешь еще больше этой нежности! Но когда ты при этом с таким спокойствием берешься за розги...
- Скажешь тоже, комара прихлопнуть. Я бы и тебя не смогла прихлопнуть. А наказать бывает надо.
- Но неужели... одно с другим не диссонирует? Любовь, всепрощение... И эта боль...
- Не диссонирует, расслабься. Вот у тебя, действительно, не вышло бы меня наказывать. Вера пока слабовата. Сорвался бы в ярость...
- Куда там, ярость. У меня и рука не поднялась бы.
- Я наказываю тебя исключительно соразмерно проступку. Я вижу проблему и вижу лекарство. Противное, горькое, да. С удовольствием предпочла бы какие-нибудь укольчики ставить тебе безболезненные, влияющие на поведение, - смеется Светка, - но чтобы осознать некоторые вещи, Сережа, немного пострадать иногда просто необходимо. Ты часто перестаешь видеть себя со стороны, теряешь контроль, воображаешь, что ты - пуп земли. И это сказывается на твоих действиях. И сам страдаешь, и мне несладко. Так что клин клином. А впрочем, проведем эксперимент. Поживи-ка без наказаний с полгодика. Лады? Видишь, какая я добрая!
- Ну, давай попробуем, - подумав, соглашаюсь я.
- Отлично, по рукам. А теперь спать.

***

Близится рассвет, но мы все еще лежим без сна. Странно, я будто чего-то лишился, будто остался один... Хотя вот она, Светка, под боком. И не обижается. Более того, сама пошла мне навстречу, предложила перестать наказывать...
- Свет?
- Ну.
- Не спишь?
- Чего-то нет.
- И я.
- Чего так?
- Не знаю. Наш разговор... Твое предложение... Ты всерьез?
- Ну да. Ты решил, что я жестокая, да? Я не хочу быть жестокой в твоих глазах. Попробуем без этого. С полгодика. Посмотрим как будет действовать.
- А может, лучше оставим все по-старому? А то чего-то беспокойно...
- Хм. Как знаешь. Но тогда пеняй на себя, щадить не буду...
- Спасибо, Свет... Наверное, так и надо...
- Конечно. Я всегда это говорю.
- Спасибо, Свет...
- Угу, пожалуйста...
Через мгновение мы спим.

Опубликовано: 27.06.2017 / просмотров: 1302

,

Автор: feyerverk

ЗАЖГИ ЗВЕЗДУ!

Зажги звезду (15 оценок, среднее: 1,00 из 1)
Загрузка...

 

« предыдущаяследующая »


Не будь жабой! Покорми музу автора комментарием!

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Чтобы вставить цитату с этой страницы,
выделите её и нажмите на эту строку.

*

Музу автора уже покормили 5 человек:

  1. Честно сказать в первый раз читаю о доминантности с точки зрения вот таких необычных коротких зарисовок. Философский подход к весьма не однозначной теме. Здесь скорее вопрос внутренних чувств и эмоций героев. В подобных отношениях всегда будет но…. У Сергея страх боли и наказаний, за все подряд, при этом их цель не будет достигнута, потому что ценой постоянного страха человек не станет самостоятельным и не научится отвечать за свои действия ни перед собой ни перед другими, вот бессонница тоже как следствие. А у Светланы ситуация еще хуже, желая управлять и держать все под контролем, она боится стать заложником своей же командной системы, стать чересчур жестокой и что однажды терпение ее мужа обернется гневом против нее.

    0

  2. Есть несколько замечаний к описанию, как Света рассказывает свой сон. Она вдруг заговаривает очень книжно.

    Как это обычно у нас бывает, ты был полностью обнажен, солнечный свет, врывавшийся в распахнутые окна, ложился на мебель и доски пола, золотил твое прекрасное тело…

    Так чисто составлена фраза и так сложно, персонажу это не свойственно, даже если она говорит медленно и раздумчиво. При этом, например, если причастие «врывавшийся» заменить глаголом «врывался», сложность фразы резко снизится.

    Пели птицы, терпко пахло травами, как пахнет только поздней весной или в начале июня…

    «Терпко пахло травами» — это уже формула в русском языке, любое изменение будет лучше. Предположим, «пахло травами, полевыми цветами», ну или еще как-нибудь. И стройность, единообразие порядка слов хочется здесь разрушить: «Птицы пели, пахло травой», например. Хочется любой сбивки, разрушающей эту неестественную правильную плавность и сложность речевых конструкций.

    Я хлестала тебя сильно, размеренно, чувствуя необыкновенный прилив физических сил и эмоциональный подъем

    Я убрала бы уточнение, что силы физические. Прилив сил и эмоциональный подъем — этого довольно здесь.

    стискиваешь мне предплечья и начинаешь трясти

    А здесь просто уточнение — а точно он ее хватал за предплечья? Предплечье — это часть руки от локтя до кисти, мне кажется, выше схватить было бы удобнее. Обычно за плечи трясут.

    А остальное очень чисто и красиво.

    1

    • Спасибо, Тесания. Небольшой стилистический крен в нарочитую книжность при пересказе сна отчасти составлял замысел, но по существу Вы правы: «терпко пахло травами» — бессознательный штамп, а уточнение насчет физических сил было сделано в последний момент и, возможно, ни к чему. «Предплечья», конечно, попали в текст по ошибке — имелись в виду руки выше локтей. Если укажете на недочеты в других рассказах цикла, буду рад!

      0

      • Я беспокоюсь, что недостаточно ясно выразила собственную мысль. В этом фрагменте текста Света говорит не просто книжно, но очень чисто выстраивает чрезвычайно сложные речевые конструкции в устной речи. Некоторые люди так умеют, но их единицы. Абсолютное большинство людей так просто не может: это искусственно вырабатываемый навык. Такое умение не сочетается с образом Светы: она пренебрежительно относится к искусству и, мне кажется, сочла бы подобное избыточным украшательством. Сделать речь такого персонажа правдоподобной и при этом оставить ее книжной — интересная и сложная художественная задача!

        Я еще отдельно думала про запах травы: подозреваю, он и не должен быть терпким. Терпко пахнет срезанная или скошенная трава, поскольку выделяет специальные вещества, отпугивающие грызущих траву насекомых. В тексте конец мая — начало июня — вроде рано для сенокоса.

        Надеюсь, я не оказалась слишком навязчивой. От души желаю творческих успехов!

        1