Все женщины приходят в этот мир ангелами, но жизнь слишком грязна и беспощадна для невинных существ. Единственный способ выжить, не сломаться и не умереть в когтях светского общества обманчиво-благородных кланов, лишь стать таким же хищником - безжалостным, эгоистичным, жестоким. Королева не имеет права быть слабой....

* * *

Его волосы были цвета пепла. Тонкая железная оправа очков поблёскивала в приглушенном свете торшеров, когда он поправлял их. Эта неизменная деталь его облика постоянно меня дразнила, то приоткрывая дикие глаза неестественно-зеленого цвета с вертикальными зрачками, то вновь пряча их.
Но сильнее всего биться моё сердце заставляли его руки. Они как будто постоянно жили своей собственной, отдельной от него жизнью, и поэтому любая мелочь, которую он брал, приобретала для меня сакральный смысл.
Вот он ногтём указательного пальца провел по тонкой окружности бокала, а затем медленно стал скользить ниже, к грациозной хрустальной ножке. Несколько тягучих движений вверх-вниз, и мимолетная ласка подушечкой большого пальца. Не знаю, делал ли он это специально, или просто машинально играл с фужером, задумавшись о чём-то своём.
Он был хорош, особенно для той меня, юной девушки, только вступившей в права совершеннолетия. Возможно, я бы так же, как и многочисленные представительницы Соколов, Барсов, Воронов, Оленей, Сов и других кланов, банально на него вешалась бы. Но он был одним из Драконов, вечных соперников моего клана Фениксов в борьбе за трон.
Поэтому, даже сгорая внутри от пламени желания, я пыталась изображать либо презрение, либо равнодушие. Увы, это оказалось ошибкой. Ведь ничто не привлекает так, как недоступное.
Он умел красиво ухаживать. Бордовые розы, с огромными шипами, на которых явно чувствовалась его кровь, не успевали увядать в вазе. Древние книги, что находили своё пристанище в закрытых уголках семейной библиотеки, ублажали слух шуршанием старых страниц. Бесчисленные украшения приятно холодили кожу, но лишь за дверями моей комнаты, - надевать его подарки на публику я не решалась. Так что, наверняка, многие думали, что я их выбрасываю.
Возможно, сложись судьба иначе, мы действительно стали бы прекрасной парой. Но я и он - Феникс и Дракон, наследники своих кланов, претенденты на престол. Нас не могло быть двое, как ни хотелось бы нам изменить всё.
Я помню ту ночь. Мне хотелось умереть. Сказав клану, что мне нужно настроиться на бой в одиночестве, я ушла в свою комнату и закрылась на все замки. Но он всё равно прошёл. Прижавшееся сзади ко мне тело, лёгкий сарказм в сказанных шёпотом словах, что "грех умирать девственницей". Тихий шорох падающей одежды, сплетенные в едином на двоих удовольствие пальцы, глаза в глаза. Тогда я забыла обо всём, наслаждаясь моментом запретной близости, чувствуя себя желанной и любимой женщиной, а не символом возможной власти.
На следующий день я собиралась на поединок, уверенная, что проиграю. Я не смогла бы убить его, а победить, не нанеся смертельного урона пламенем, просто невозможно. Мне было страшно умирать, и, хотя в сердце слабо теплилась надежда, что после победы он оставит меня рядом, я понимала: если останусь в живых, будет еще хуже. Презрение клана, всеобщее порицание нас обоих. Но, главное, - если он оставит меня жить, то париями станем мы оба. Он - как не добивший врага из жалости, а я - как продавшаяся шлюха.
Выходя на арену, я все еще чувствовала сладкую истому прошедшей ночи, и лишь его холодный взгляд вернул меня в реальность. Накатил страх, затем отчаяние. Толпа требовала зрелищ и крови. Всполохи алого пламени, огромные глыбы арктического льда, силуэты Феникса и трехглавого Дракона за нашими спинами. И лишь его безжизненные, холодные глаза - истинные глаза будущего Ледяного короля. Век Фениксов закончился.
Но судьба решила всё за нас. Очередная вспышка, бессмысленная атака взрывающимся копьём, и его голос: "Живи, Огонёк!"
Я с презрением кинула обгоревшую голову своего противника под ноги судьям и, не слушая криков толпы: "Слава Фениксам!", ушла в свою комнату, якобы отдыхать, молясь лишь о том, чтобы не начать рыдать прямо в коридоре. От самоубийства меня удержали только его последние слова - я не могла так просто обесценить его жертву.

* * *

Воспоминания пронеслись, навевая тоску. Праздничный трон казался неимоверно вычурным и жестким, а откровенно липкие взгляды были настолько ощутимыми, что я еле сдерживалась, чтобы не пройтись очищающим заклинанием по телу. После поединка прошло больше пяти лет, политическая ситуация, наконец, стабилизировалась, недовольные замолчали, ну а кого-то "замолчали" мои же со-клановцы.
И вот, вынырнув, или избавившись от большей части тех помоев, что предусматриваются властью, я, наконец-то, смогла подумать и о себе. Еще немного, и мне исполнится двадцать семь. Если бы не моё положение, то я давно уже была бы замужем за кем-то из союзников клана, и имела двух-трех крылатых детишек.
Моя "хладнокровная" дуэль с Драконом до сих пор внушала некоторым трепет, и пока держала претендентов на место консорта подальше. А со своими я заключила "договор" еще в первый год, когда переломала руки и ноги подложенному мне в кровать огненному птенцу из третьей ветви. В моём сердце всё ещё был Он.
Но, как бы ни страдала душа, тело, познавшее сладость близости, уже давно требовало своё. И мой взгляд невольно задержался на матёром воине-барсе, который уже минут двадцать, как «ненавязчиво» демонстрировал мне своё накачанное тело. Что, власти захотелось, котик? Ведь ты даже не пытаешься изобразить пылкие чувства, как, к примеру, вон тот наивный молоденький представитель Горностаев, ты просто показываешь мне товар, который готов продать.
Нет, мне и без тебя хватает проблем, пятнистый. Тело твоё мне, конечно, нравится, но ты слишком матёрый хищник. А мне сейчас совсем не хочется во всём искать двойное дно и скрытый смысл, адреналина и от дворцовых интриг хватает.
Сейчас больше подошел бы как раз Горностайчик, явно обычный пылкий юнец, но... нет, совершенно не мой тип внешности. Да и достанет же он меня потом серенадами и любовными письмами. О, так он еще и наследник! Тогда точно отпадает, его семья, практически, стопроцентно попытается отхватить у меня кусок власти, стань он моим фаворитом.
Скромный Филин, вроде, тоже неплохой кандидат, с ним проблем не будет. Да и слишком умны эти ребята, чтобы не понять сразу, что это - не более, чем интрижка, для утоления потребностей плоти. Жаль, темпераментом здесь даже не пахнет. Ради королевы, конечно, расстарается, но удовлетворить вряд ли сможет. Соколы - задрали нос выше крыши, Волки - тьфу, псина, Олени - эти тростинки тоже на любителя, Медведи – ну, не издевайтесь!
Так, а это что за чудо в перьях? Хм, действительно, в перьях. Судя по гербу - Ворон. Это лицо я еще ни разу не видела, похоже, полувымерший клан снова пытается протащить какого-то дальнего родственника. Отдаленность от основной ветви выдавал и цвет волос, с явным каштановым отливом, а у воронов он всегда чисто черный, с легкой переливающейся прозеленью. Костюм добротный, но не дорогой. Судя по телосложению, воин, но еще молодой – лет, от силы, двадцати пяти. Озирается по сторонам осторожно и немного тревожно, рука постоянно чуть подрагивает, явно пытаясь нащупать отсутствующее оружие. Точно, в первый раз в этом гадюшнике!
Хм, а чем не вариант? В интригах явно еще не погряз, да и кому нужна эта седьмая вода на киселе? В крайнем случае, можно и устранить. Вороны не вякнут, даже если я, не сильно скрываясь, придушу его в кустах. В худшем случае, денежную виру за клановую кровь попросят, и то, не факт.
С другой стороны, раз такого дальнего родственника привели на приём, что-то в нём должно быть. Может, боевые навыки? Или редкий дар?
- Базет, - негромко позвала я. Мой со-клановец, занимающий место советника, придвинулся ближе. Ненавижу его, но до чего же приятно скидывать на него всю грязную работу! - Что за отребье притащили на этот раз наши вымирающие?
- Вы про воронов, Ваше величество? - всё же мозги и наблюдательность у него не отнять. - Он - второй сын третьей дочери младшего брата нынешнего главы… - я цыкнула, прося избавить меня от лишней информации. – Приехал, как один из нянек-друзей-подпевал-телохранителей нынешнего наследника, в числе других незнатных сынов этого клана, но вскоре был забран отцом главы, как "толковый мальчик, который может добиться большего при умелом руководстве". Он же и привел его с собой на приём.
Хм, ну виру точно потребуют, раз он любимчик старого ворона. Но на большее не осмелятся, крылатым жизнь дорога. Что ж, посмотрим, какой он на самом деле "толковый мальчик".
Я, даже не скрываясь, спокойно попросила два листа бумаги и перо. Настрочила пару коротких посланий. Также, абсолютно обыденно, передала их в руки слуге, с наказом одно прочитать и сделать, что велено, со вторым. На вопросительно поднятую бровь Базета не обратила внимания, я никогда перед ним не отчитывалась, и впредь не собираюсь. Он и сам всё поймёт.
С каким-то внутренним удовольствием и толикой предвкушения, проследила за тем, как, через некоторое время, недо-Ворона увёл из зала уже другой слуга. Ну, теперь нужно подождать минут десять и, величественно кивнув гостям, удалиться. Надеюсь, мне не придется испытать разочарование, ведь я уже успела настроиться на приятное времяпрепровождение.
Через двадцать минут я смотрела сквозь щель одного из замковых секретных ходов на своего гостя. Почему-то мне доставляло безумное удовольствие наблюдать за тем, как молодой мужчина нервно меряет шагами гостевую комнату, то и дело останавливаясь и дёргая ручку запертой двери. Как его пальцы сжимаются на воротнике, в попытке оттянуть его подальше, чтобы сделать глубокий вдох, и как резко он себя останавливает, - к модным в этом сезоне воротникам-стоечкам он явно не привык. Как твердеют его скулы и сжимаются в тонкую линию губы, а во взгляде искрятся напряжение, раздражение и толика страха.
Он мечется по комнате, то как птица, запертая в клетке, то как загнанный в ловушку зверь. При этом, настоящих попыток сбежать не принимает, - ведь для кланового выбить хлипкую дверь или спрыгнуть из окна не составило бы труда.
Медленно и эффектно - со скрипом - открываю потайную дверь, замаскированную довольно банально, под книжный шкаф. Молодой Ворон замирает, окидывая меня оценивающим взглядом, словно противника. И, лишь подняв глаза на лицо, понимает, кто перед ним. Секунда промедления, и он опускается на одно колено:
- Ваше Величество, - в голосе лёгкая растерянность, будто он всё еще не верит своим глазам. Что ж, значит, слуга передал послание верно, не назвав отправителя.
- Хм, - я посмотрела на него сверху вниз. Кажется, мне нравится этот ракурс.
А еще мне нравятся эти эмоции. Выросшего вдали от клана, его никто не заставлял контролировать выражение лица. Этикету воронёнка уже обучили, а вот скрывать чувства - еще нет.
Сердце безжалостно кольнуло, и перед глазами снова возникла идеальная ледяная маска, изображающая едва заметную дразнящую улыбку, с которой появлялся на людях мой дракон. Так, ну что за дрянной вечер воспоминаний!
- Раздевайся, - практически рявкнула я. Но, глядя в расширившиеся глаза юноши, постаралась сказать спокойнее, но с сарказмом. - Неужели ты думал, что "одна леди", - так было написано в послании, - действительно пригласила тебя в свою спальню пить чай и болтать на тему погоды?
- Нет, но... - Он снова дёрнул воротник. - Я не ожидал, что это будет Ваше величество, и... – как-то скомканно оборвал он фразу.
Я, буквально упиваясь своей вседозволенностью, подошла ближе и взяла его руку, убирая её от шеи и поворачивая так, чтобы удобнее было рассматривать. Ногти - более короткие и широкие, пальцы чуть более узловатые, ладонь с характерными мозолями… Да, похоже, я до самой смерти буду сравнивать всех с Ним. Эти руки не были теми, что так заманчивого играли с бокалом. Но, возможно, это даже к лучшему.
- Давай не будем устраивать дебаты, - спокойно произнесла я, все еще удерживая одной рукой его кисть, а другой - медленно расстёгивая пуговицы на воротнике. - Я не прошу от тебя ни любви, ни преданности. – Гладкие костяные кругляши легко выскальзывали из петелек. - А просто хорошего, качественного секса.
Желваки снова заиграли на его лице, он явно еле сдерживал возмущение. Я, практически, услышала срывающиеся с его губ слова протеста - но нет, сдержался. Тебе это не нравится, но ты терпишь. Что ж, действительно, толковый мальчик.
Поднявшись с колен и поспешно отняв у меня руку, он снял с себя китель и кинул его на ближайшее кресло. Затем посмотрел на меня в упор.
"Неужели не шутишь?" - говорили его глаза.
"Нет", - так же, взглядом, ответила я, одним движением отстёгивая длинные юбки от строгого корсета. Шелковистая ткань водопадом скользнула по ногам, огладив обнажённые щиколотки. Юноша всё еще возился с рубашкой, всеми силами стараясь замедлить процесс.
- Хм, - я добавила в голос изрядную долю сарказма, - хороший кавалер при дворе должен уметь не только быстро раздеться сам, но и столь же споро раздеть свою даму. Если будешь так медлителен, твоя партнерша успеет остыть.
- Боюсь, столь удачное стечение обстоятельств в данном случае мне не грозит, - всё же огрызнулся он, не сдержавшись, и, буквально отрывая последнюю пуговицу, сбросил рубашку. - Иначе вы выбрали бы себе более... опытного кавалера.
- О, только не говори мне, что ты девственник! - рассмеялась я.
Ворон промолчал, сверля взглядом пол и остервенело расстегивая штаны.
- Хотя, даже если и так, это, действительно, не важно. Поверь, уж что-что, а передавать тебе инициативу я в любом случае не собиралась. – Последнюю фразу я произнесла не как женщина, а как королева, отчего юноша вздрогнул и ненадолго замер.
Я изобразила тяжелый вздох разочарования и с силой толкнула ворона в грудь. Мышцы мужчины заиграли, а тело инстинктивно попыталось сгруппироваться для отражения атаки, но всё же он позволил себе упасть на широкую кровать. Глаза юноши взволнованно заметались по комнате, выискивая то ли возможные варианты побега, то ли что-нибудь, способное заменить оружие.
Проклятье, оказывается, это не так уж и приятно, когда возможный партнер видит в тебе только врага. Ведь я уже изрядно оголилась, а он старается даже взгляда в мою сторону не кинуть. Да и что мне теперь с этим комком нервов делать, у него же даже не встанет! Конечно, афродизиак быстро поправит дело, но это слишком бьёт по самолюбию. Мне! Правительнице! Той, в чью постель выстраивается очередь из желающих, использовать зелья, чтоб заставить мужчину меня хотеть!
В какой то момент захотелось все бросить, перерезать мальчишке горло, за то что стал причиной моего позора, и пойти выпустить пар в пыточную. Ворон, видимо, почувствовав скорый конец, резко заглянул мне прямо в глаза. Я видела, как в глубине его зрачков проскальзывали отголоски тщательно скрываемой паники, но для той, кто с детства варился в бульоне придворной лжи и лицемерия, они были столь же заметны, как фонарь в ночной мгле.
На удивление, моя злость начала потихоньку уходить, но на ее место пришло раздражение. Раздражение на себя. Что ж, твоё величество, затащила к себе в постель птенца, напугала его до икоты - теперь расхлёбывай.
Стараясь двигаться как можно более плавно, присела сбоку на кровать. Юноша снова отвел глаза, уставившись в одну точку на противоположной от меня стене. Не совсем понимая, что делать дальше, просто положила на него, не глядя, ладонь. По телу ворона буквально прошла волна, и живот резко втянулся. Да, не слишком хорошее место для первого прикосновения, - всё же, практически, у всех животных, а значит, и оборотней, это - самое уязвимое место, и прикосновение к нему напрягает еще больше. Но моё терпение тоже не бесконечно. Пальцы чуть нажали и отпустили, массируя. Ну же, расслабляйся, меня совсем не прельщает ощупывать кирпич… Нет, бесполезно.
Так, попробуем по-другому. Я максимально, насколько это вообще возможно, успокоилась. Рука застыла на его торсе без движения. Секунда, десять, двадцать – мышцы медленно, как будто нехотя, теряли напряжение, и вот, под моей ладонью уже теплая бархатистая кожа, а не деревянная доска с рельефом. Пальчиками чуть вверх, затем снова вниз, едва касаясь расстегнутых пуговиц, и снова замереть, ожидая, пока партнер успокоится, - и так несколько раз, с каждым разом ныряя ладошкой под штаны чуть глубже.
Когда ворон окончательно перестал вздрагивать и зажиматься, я, очертив ещё несколько дразнящих кругов по его телу, быстро, но аккуратно оседлала его сверху, добавив к игре вторую руку. Юноша, ещё взволнованным, но уже заметно осоловевшим взглядом всмотрелся мне в лицо и, видимо, не заметив ничего опасного для себя, окончательно успокоился и расслабился, смирившись. Ну нет, бревно в постели - совсем не то, чего я хотела добиться, так что продолжаем… Пальцами синхронно скользнула по скулам, чуть задела ногтями впадинки у ключиц, обрисовала ими же кружочки сосков и нажала на солнечное сплетение. Дыхание ворона немного участилось, но и только. Что ж, я принимаю этот вызов.
Руки плавно скользнули от его плеч к ладоням, наши пальцы переплелись, а я медленно опустилась губами к уху, задевая чувствительную кожу шеи и щекоча грудь юноши волосами. Я ожидала, что почувствую один из так популярных сейчас ароматов коллекции "Лесные фантазии" или, на худой конец, какой либо иной парфюм, но нос уловил лишь едва заметный запах кожи и легкий оттенок травяного мыла.
- Развяжи, - прошептала еле слышно и положила его кисти на завязки тугого корсета. – Быстрее! - приказала чуть громче и укусила за мочку, поняв, что партнер в недоумении застыл.
Его пальцы сначала запутались в мудрёных узлах, что так любили навязывать служанки, но вот он, наконец, нашел и дернул заветный кончик, который, словно первый камешек в оползне, потянул за собой всю лавину. Крепкий корсет недовольно хрустнул и раскрылся, позволяя вздохнуть полной грудью.
- Теперь, - практически замурлыкала я, снова перехватывая его ладонь, - вот тут, - указала его же рукой на едва заметные железные петельки спереди, - нужно расстегнуть.
Уже более уверенно, юноша потянулся к цели, медленно, но верно обнажая моё уставшее от тисков тело. С последней петелькой корсет свалился мне за спину, а ворон застыл, не решаясь дотронуться, и с неким подозрением глядя мне в глаза: "Разрешишь или нет?"
- Эти корсеты - настоящая мука, - сказала я, добавив в голос капризные нотки, - после них всё так ноет... Особенно грудь...
Из его глаз исчез вопрос, и теплые ладони прикоснулись, разминая и лаская. Хороший мальчик, быстро обучается. Конечно, он пока не знает, что я бы предпочла ласки чуть погрубее, более интенсивные, особенно сейчас, когда тело пылает предвкушением после долгого ожидания. Но для первого раза совсем неплохо. И всё же, отвлекая юношу от его занятия, я демонстративно сжала бедра и потерлась об него ягодицами.
Расширившиеся зрачки сообщили, наконец, о том, что изнываю от желания здесь не только я. Привстав над ним на коленях, я плавно избавилась от последнего предмета одежды - кружевных панталон. Он тут же инстинктивно переместил руки на мои бедра, чуть сжимая. О, самодеятельность, тем более, столь подходящую, надо поощрять. Так что, одна из моих коленок начала осторожно поглаживать его в паху, и, судя по ощущениям, прелюдия, наконец-то, окончена. Что ж, сегодня мне надо сбросить напряжение, так что секс будет быстрым, грубым и страстным. А потом... Потом можно будет и поиграть.

Наутро я разрывалась между желанием свернуть чёрному курёнку шею или устроить на его глазах настоящий секс-марафон, чтобы показать, как это правильно надо делать. Ведь этот птенец посмел уснуть после второго – всего-то навсего! - раза. Я только-только успела утолить первую животную похоть и собиралась перейти к более подвижным играм, как наглец уже изволил сопеть в две дырочки, со столь невинной и ласковой улыбкой на лице, что будить его казалось невыносимым преступлением.
Я же полночи не могла уснуть, выбирая: вытолкнуть заразу на коврик из императорской кровати и оставить там, позвать стражу и выставить взашей из дворца, либо оставить всё как есть, а с утра спросить по полной. В итоге третий вариант победил, вернее, я, банально задумавшись, уснула следом. Хотя сон мой был тревожным и прерывистым, - будущий смертник любил раскидывать конечности и отбирать одеяло, да и просто присутствие рядом постороннего не давало мне успокоится.
Поэтому сейчас я, невыспавшаяся, лежала, щурясь под первыми лучами солнца и ждала пробуждения ничего не подозревающего смертника. Хотя, зачем ждать?
Я плавным движением тихо перекатилась ближе к жертве, стараясь ничем не выдать своё намерение. Быстро перекинула через него ногу, но сверху не села - лишний вес вполне мог разбудить птенца раньше, чем хотелось бы мне. И всё же ресницы недоворона тревожно дрогнули. "Красивый мальчик", - подумала я, ласково проводя по линии подбородка и опуская ладони на желанную шею. - " Был".
Пальцы медленно, практически незаметно для взгляда, начинают сжиматься на чувствительной коже. Вот уже ему тяжело дышать, руки конвульсивно дергаются.
- Плохой сон, не так ли? - замурлыкала я почти неслышно. - Как будто… - Пальцы сжались сильнее. – Тебя… - Я наклонилась к стремительно бледнеющему лицу вплотную. - Кто-то душит? - Вопрос был задан уже в широко открытые от страха глаза.
Тело подо мной дернулось, и я сильнее сдавила ему коленями бока. Руки мужчины схватились за мои запястья, но реакция слишком, слишком запоздавшая! Какой же из тебя воин, если ты не смог почувствовать прямую угрозу и банально дал придушить себя в постели?!
В беззвучном крике открывается рот, еще пара слабых рывков, начавшие уже стекленеть глаза и... я резко разжала руки. Шумный, болезненный вдох, из его горла вырвался страшный кашель, будто легкие вырывались наружу. В инстинктивном порыве юноша одной рукой схватился за свою шею, другой прикрыл рот и попытался перекатиться на другую сторону кровати, но я все еще удерживала его тело ногами, до боли сжимая колени.
Что ж, настроение сегодня я себе подняла.

Видимо, паника всё ещё царила в голове глупого птенца, раз он поступил так. Ничем более его внезапный оборот я объяснить не могла. Пара мгновений - и вот, на кровати уже не человеческое тело, а бьющий крыльями ворон. Я без особых усилий схватила его одной рукой за голову, сжимая клюв, а другой прижала тушку. В комнате раздавалось приглушенное карканье: дурная птица даже сейчас пыталась вырваться.
- Испортишь мне простыню из паучьего шелка, и всё твоё оперение пойдет мне на новую подушку, - прошипела я, чуть сильнее вжимая тельце в кровать.
Угроза подействовала, а может, он просто вспомнил, наконец, где находится, и при каких обстоятельствах оказался тут, - ворон послушно замер у меня в руках. Лишь ритмично бьющееся под ладонью маленькое сердце и едва заметные вздохи говорили, что птица ещё жива, и находится в сознании. Выждав для верности еще секунд тридцать, заодно, давая юнцу вспомнить подробности прошлой ночи, я отпустила клюв и слегка расслабила вторую руку, позволив паникёру сложить крылья.
Ворон из него был... странный и нелепый. Не чисто чёрный, как должно бы быть, а чёрно-подпалый, с явно заметными тёмно-коричневыми кругами вокруг глаз и такой же грудкой. Я даже ради интереса перевернула его на спину, не обращая внимания на возмущенный клёкот. Действительно, тёмно-коричневые перья, приобретающие более светлый оттенок ближе к хвосту. Да-а, мельчает род воронов, мельчает. Раньше таких даже в род-то не принимали, а теперь вот, на королевские приёмы тащат. Возможно, лучше было и не убирать тогда руки с его шеи - вира за такого курёнка будет небольшой, не обеднеет казна. Добить, что ли? Да не стоит, настроение у меня вполне благостное, нет необходимости переводить ресурсы, даже столь незначительные. Но и отпустить его просто так... толком даже не наказав?
Перебирая возможные варианты, стала задумчиво оглядываться по сторонам. Взгляд зацепился за золотую узорчатую клетку, в которой раньше сидела какая-то райская птичка. Её мне подарили на один из дней рождения, и я всегда чувствовала в этом подарке сарказм. Проклятая птица была ярко-алой! Испепелила я этот подарок уже на второй день: утром смертница решила спеть, а голосок у неё оказался далеко не райским. Но пустую клетку я так и не убрала, тонкая работа неизвестного мастера смотрелась в моей комнате на удивление гармонично.
Я с довольной улыбкой взглянула на притихшего птенца. Крупноват, конечно, но поместится!
Закрыв заклинанием кованую ажурную тюрьму с нахохлившимся в ней вороном, накинула сверху еще и легкое покрывало, чтоб птица не маячила ни перед моими глазами, ни перед глазами служанок, которые точно придут убирать постель. На душе было, на удивление, легко. Даже предстоящие государственные дела и вероятные разбирательства с кланом воронов не слишком портили настроение. Можно было заподозрить, что тот бокал вина так и не успел выветриться, настолько странными были эти чувства.
Чуть подумав, я раздвинула плотные шторы. Утреннее солнце ярко осветило комнату, а в воздухе повеяло едва заметными ароматами из дворцового сада. Подчиняясь внутреннему порыву, с детской непосредственностью прыгнула на кровать и, перевернувшись на живот, начала осматривать комнату, болтая в воздухе ногами.
На полу неопрятной кучкой валялась моя юбка, а напротив, очень символично, расположились мужские штаны. Дополняли картину китель на стуле, корсет на столбике спинки кровати, и две пары живописно раскиданной обуви, мужской и женской. М-да, слугам даже угадывать не придется, что творилось ночью в моей комнате, пейзаж не оставлял простора для фантазии.
С одной стороны, мне было плевать на их мнение, с другой, слава "черной вдовы", которая сворачивает шею своим партнерам после секса - это еще один камешек в мой огород, а их там уже и так на целый "сад камней" наберётся. До сих пор, правда, я была известна тем, что убивала претендентов на мою постель ещё до того, как смертники в эту самую постель попадали. Позвать, что ли, Базета, чтобы он, как всегда, прибрал? Нет, видеть эту постную маску с утра - то ещё удовольствие, и есть у меня одна идея...
Через двадцать минут я, с непроницаемым выражением лица, дернула за шнурок для вызова слуг, висевший над кроватью. В комнате больше ничто не напоминало о недолюбовнике, разве что прикрытая клетка в углу, но и та в глаза не бросалась.
В спальню, привычно суетясь, вбежали служанки. Одна подхватила мои сложенные на стуле вещи, две другие взялись за меня. Ежедневный утренний ритуал начался и никто, кроме охраны на стенах, не заметил магического вестника с посылкой, который летел в ближайшее ателье. Думаю, хороший мастер легко вычислит размер клиента по уже готовой одежде. А королевская печать явно ускорит работу. Рабочий день начался.
Делегация от чернокрылого клана подоспела к обеду. Хотя, какая там делегация - трое калек. Сам Глава клана, несмотря на то, что выглядел достаточно самоуверенным и сильным мужчиной, судя по спешно подсунутой мне Базетом характеристике, был напротив, довольно мягок, нерешителен и полностью зависим от старших родственников. Сказывалось, что в детстве его отец практически не уделял наследнику внимания, погрязнув в жуткой междоусобице, сопровождавшей безвластие. Вторым гостем как раз был старый ворон-ветеран. Седой ёжик густых волос поблескивал сталью, а рассечённые шрамом бесцветные губы сжимались в тонкую линию, навсегда запечатав на немолодом лице недовольство. Вот с этим ископаемым придётся повозиться. Третьим в делегации, ожидаемо, оказался семейный нотариус.
Беседа с Главой началась непринуждённо, от лица клана он заверял меня в "искренней" верности, делал дежурные комплименты мне и моим нововведениям. Двадцать минут словесных кружев и, наконец, в разговоре начали проскальзывать тонкие намёки на их недовольство.
- Да, Ваше величество, жаль, что наш клан не столь многочислен, как в древние времена. И даже сейчас, когда, наконец, наступил долгожданный мир, мы продолжаем терять капли своей крови. Поверьте, мы, вороны, смогли бы сделать для Вас и империи гораздо больше, не будь нас так мало... - Под моим пристальным взглядом Глава медленно терял уверенность в себе.
- Действительно. - Я несколько раз обмахнулась веером, сделанным из упругих черных перьев. Нет-нет, это всего лишь маленькое, невинное совпадение, что они так похожи на вороньи. - Я сочувствую вашему горю, но прошу, не доводите желание скорейшего возрождения до абсурда. Вы же понимаете, что спешка никогда не была на пользу. Поспешите и, вместо благородных и сильных чёрных птиц, получите каштановых куриц. - Глава семьи заметно вздрогнул. - И я всегда придерживалась мнения, что на каждого ребенка должен быть, как минимум, один отдельный наставник, иначе их воспитание оставляет желать лучшего. - В моём голосе прорезались угрожающие нотки.
- Мой двоюродный внук оскорбил Вас? - впервые за всё время приема заговорил старый ворон.
Прямой, грубый вопрос. За это можно и в кратковременную опалу попасть. Но, предвкушая хороший торг, а затем и желанную добычу, я сделала вид, что не обратила внимания на его наглость.
- Смертельно, - с абсолютно серьёзным лицом отчеканила я. И ни капли не соврала: заснуть в королевской опочивальне, не удовлетворив свою королеву, разве не ужаснейшее преступление?
Меня всегда приводило в восторг, как одно-единственное слово может поменять абсолютно всё. Теперь, как в глазах общественности, так и самих Воронов, я имела полное право не только лишить жизни их птенца, но и потребовать Виры от клана. Причём, не просто денежную, а Виру крови. Ведь наставник так же виноват в промахах ученика. И все сейчас прекрасно это понимали. Достаточно мне изъявить желание, и голова старейшины-ветерана полетит с плеч абсолютно законно и под одобрительное молчание министров.
Базет за моей спиной буквально лучился от злорадства, - вот уж кого хлебом не корми, только дай показать всем истинное "величие" фениксов, а значит и его, перед остальными кланами-плебеями. Меня передернуло от омерзения: ему я точно не хотела бы доставлять такое удовольствие.
- Клан Воронов ещё в смутное время поддерживал Фениксов и никогда не отклонялся от выбранного пути. Я верю в вашу преданность и честь, а также в то, что произошедший инцидент был всего лишь недоразумением. - Советник за моей спиной чуть ли не зубами заскрипел. Как же, лишаю народ очередной демонстрации нашей безоговорочной власти! - Но вы и сами понимаете, что оставить всё просто так тоже не могу. Оскорбление Правителя должно караться. Так было с самого истока нашего государства, да что там государства - с образования нашего народа. - Энтузиазм Воронов, воспрявший было в начале моей речи, заметно угас. – Но, учитывая ваши заслуги, я немного отступлю от вековых традиций и не стану требовать Виру крови со всего клана. Мне заплатит только сам обидчик.
Последнюю фразу я произнесла немного тише и понизив тембр голос. Глава клана слегка приободрился, но старый ворон лишь ещё больше нахмурился.
- Это будет публичная казнь? - спокойно, полностью контролируя свои эмоции, спросил он.
- Нет, - я в упор посмотрела на бывалого вояку, стараясь найти на его лице хоть какие-то признаки несогласия и бунта, - раздувать скандал из произошедшего я не буду. Скажу вам честно, - я приняла более расслабленную позу, как бы намекая на начало по-настоящему откровенного разговора, - ваш протеже оскорбил лично меня, нисколько не затрагивая интересы государства. Поэтому и наказывать я его буду лично.
С громким хлопком веер сложился, от столь грубого обращения потеряв несколько чёрных перьев, которые медленно начали падать к моим ногам. Перепуганный нотариус уже вовсю сигналил гостям о желании покинуть моё гостеприимное общество.
- Что ж, это Ваше право, - склонил голову старейшина. - Когда нам забрать тело?
- Тело? - Я сделала вид, что серьёзно задумалась. - Если что-то останется, то, конечно, я вас оповещу. Но не думаю, что это произойдёт в ближайшее время.
В глазах Главы клана отчётливо промелькнул ужас. Похоже, я запустила о себе новую сплетню. Хотя, кажется, моё "откровенное наслаждение пытками" и так уже известно чуть ли не каждому крестьянину.
И никому не важно, что мои походы в пыточную - не более, чем дурацкая попытка хоть как-то сбросить напряжение, боль, ненависть: все те негативные эмоции, которые ежедневно выливают на меня мои собственные подданные, клан, семья. Да и сами пытаемые – те ещё мрази, загубившие не один десяток жизней и судеб. Глава безопасности тщательно отбирал мне жертв, для него это было нетрудно: найти одного морального урода за месяц, оказывается, до смешного просто, причём, даже не нужно выходить из дворца.
Делегация покинула приёмные покои с траурным видом. Вошедшие сюда с желанием получить от королевы Виру, они сами чуть не лишились единственного толкового старейшины. Переговоры были проиграны ими вчистую.
От перебиравшего на моем столе бумаги Базета веяло противоречивыми чувствами. Он понимал, что я всё сделала правильно, и меня не в чем упрекнуть, но его петушиная гордость никак не хотела опускать голову. Поэтому, хоть и поглядывал с неодобрением, но молчал.
Прикрыв глаза, я наконец допила из маленькой ажурной кружечки бодрящий отвар и утвердительно кивнула советнику: за дверью ждали другие просители.

Бета: Марлона Брандеска