Ирина, здравствуйте!
Вы так потрясающе пишете, что Ваш "Одуванчик" вдохновил на литературные подвиги.

Пленник паучихи

Карточный долг отца был огромен, а галерея благородных предков настолько длинна, что не выплатить баснословную сумму было нельзя. Кай, попеременно проклиная порочные игры и благодаря богов, за то, что позволили родиться неазартным и к казино равнодушным, назвался наёмником и вышел на тракт, благо воином он был неплохим. Уничтожать монстров аристократу не зазорно, королевству польза, а платят щедро. За каких-то четыре месяца Кай расправился с двумя вивернами, целым гнездом гарпий, одной мантикорой и одной многоголовой гидрой. Ещё пара заказов, и он накопит нужную сумму.
Очередная работа подвернулась в деревне Овражки, к северу от которой лес и впрямь был испещрён оврагами. Выслушав невнятные объяснения старосты и расспросив местных крестьян, Кай переночевал в деревне, а утром, после плотного завтрака отправился на охоту. Ничего сложного, очередной монстр.
Спустя два часа пришлось признать, что первое суждение оказалось ложным. Кай бродил по лесу в поисках логова твари, но ни следа не обнаружил. Он даже начал подозревать, что монстр — выдумка крестьян, уж больно странными были их рассказы, но решил, что, пока всю местность не проверит, не сдастся. Деньги-то нужны. Жалко упустить заработок только из-за того, что монстр хорошо спрятался.
Ещё полчаса блужданий, и ему, наконец, повезло. Впереди мелькнула и скрылась тёмная крупная тень. Кай бросился в погоню. Монстр, почувствовав в преследователе угрозу, убегал, но скорости ему не хватало. Кай поднажал. Ещё немного, и он нагонит неповоротливое чудовище, разделаться с которым, вероятнее всего, не составит труда.
Тень мелькнула справа, Кай сменил направление, неожиданно зацепился невесть за что ногой, полетел. Перед глазами небо с землёй несколько раз поменялись местами, Кай глубоко вздохнул, приходя в себя. Больно не было. Видимо, упал он удачно, даже не ушибся. Над головой раскинулось голубое небо, по которому плыли похожие на пышки безе облака. Кай почувствовал себя лежащим в огромном гамаке, он даже раскинул руки-ноги. Неправильное ощущение. Всё-таки ударился и, что плохо, головой. Кай попытался приподняться, но у него ничего не вышло. Оторваться от гамака попросту не получилось. Кай попытался ещё раз, и снова неудача. Он повернул голову, желая осмотреться. Лучше бы он этого не делал. Он висел в воздухе. Точнее, он подобно мухе залип в натянутой над оврагом гигантской паутине.
Сзади послышался переливчатый смех, гамак качнулся. Кай вывернул шею. На краю паутины стояла она. Черноволосая большеглазая девушка приветливо улыбалась. На ней была одета серебристо-серая словно шёлковая маечка-безрукавка, из-под которой виднелось обнажённое паучье тело. Восемь острых как иглы ног переступили, отчего паутина качнулась ещё раз, и тварь двинулась к нему.
Тварь неодобрительно покачала головой, наклонилась над ним, ловко избавила от шлема и подшлемника, провела по мокрым от пота волосам и приблизила своё лицо к его.
Ещё один смешок, и она вжалась своими влажными губами в его рот. Кай попытался отстраниться. Ему уже было без разницы, что он завязнет ещё больше. Не важно, лишь бы отстраниться. Она продолжала напирать, заливая его слюной. Кай понял, что ещё чуть-чуть, и его вырвет от отвращения. Он почувствовал желудочный спазм, во рту появился мерзкий привкус. Кай попытался сплюнуть, но получилось только сглотнуть, потому что рот оказался залеплен какой-то мерзостью. До него не сразу дошло, тварь сделала из собственных выделений кляп. Паутина во рту!
- Дыши носом глубже, - посоветовала она, гладя его по волосам.
Тварь отстранилась. Рядом с его головой опустилась одна из её ног. Кай рассмотрел многочисленные зазубрины, попытался дёрнуться. Бесполезно.
Впервые в жизни ему стало по-настоящему страшно. Он с мольбой взглянул ей в глаза, но тварь в это время рассматривала его броню и неодобрительно поджимала губы. Подумав, она отступила. Кай, не веря своему счастью, вознёс благодарности всем богам разом. Ещё один шаг назад. Тварь резко занесла ногу, метя ему точно в шею.
Смерть. Так просто... Нога прошла вдоль его тела, тварь сделала несколько поперечных движений, затем приблизилась и ловко избавила его не только от кольчуги, но и от и от всей одежды разом.
Кай осознал, что он жив, но теперь он не был уверен, что рад этому. Она положила ладошки ему на грудь, нежно провела вниз по животу. У Кая внутри всё заледенело. Он уставился на неё широко распахнутыми, полными ужаса глазами, и услышал очередной довольный смешок.
Ладошка легла на самое сокровенное его место. Кай задохнулся от накрывших с головой омерзения, беспомощности, ужаса и унижения. Она не делала ничего такого, чего не делали бы женщины, с которыми он был: гладила внутреннюю поверхность бёдер, трогала член. Прикосновения были нежными и отвратительными.
- И почему это у тебя не встаёт? - она состроила обиженное выражение лица.
Кай попытался мычать, но залепившая рот клейкая масса не позволяла издать и звука.
- Я сейчас расстроюсь, - предупредила она.
Расстраивать её он не хотел, но ничего не мог с собой поделать, а желудок всё также содрогался в бесполезных спазмах.
- Расстроилась, - сообщила она и резко выкрутила его сосок.
Мог бы — заорал бы от боли.
Тварь этим не ограничилась. Она встала чётко над ним и, подобрав четыре пары ног, опустилась ему на пах ровно тем местом, где у неё был переход из человеческого тела в паучье. Приподняла подол, чтобы не мешал и начала ёрзать, причиняя новые порции боли.
Возбуждения не было и быть не могло. Кай содрогался и мысленно молил о смерти.
Тварь погладила его живот, резко втянувшийся от её прикосновения, хмыкнула. Снова выкрутила сосок, на сей раз другой, царапнула, оставляя на плече наполняющуюся кровью полосу. Чередовать ласку и щипки ей понравилось, некоторое время она так и развлекалась, потом спохватилась, приподнялась, убедилась, что не стоит, и укоризненно вздохнула.
- Ладно.
Кай так и не понял, чем именно она смазала его член, чем-то жгучим, но кровь прилила к паху. Тварь опустилась на него, вобрала член в себя, сильно сдавила и ритмично задвигалась. Это было ещё отвратительней, чем, когда она просто щупала его. Кай расслабился, позволив твари делать всё, что она захочет. Даже если она его отпустит, он не сможет жить, сразу же сведёт счёты с жизнью. А тварь между тем наслаждалась. Ритм ускорился, она выгибалась, постанывала, кусала губы.
Разрядка случилась, и почти сразу тварь утробно зарычала, торжествуя собственное удовольствие и победу над ним и его естеством. Кай не знал, сколько она продолжала сидеть на нём. Тварь пришла в себя, облизнулась, поднялась, оправила подол и зачем-то погладила его по щеке:
- Умница.
Она широко улыбнулась, показала язык, медленно превратившийся в самое настоящее жало. Также медленно она наклонилась к его животу и проткнула кожу. Обжигающая вспышка, огненная боль, растекающаяся по внутренностям. Тварь отстранилась и, не убирая жала, пошла прочь.
Кай, заживо сгорая от впрыснутого яда, бился в агонии до самого вечера. Он то проваливался в спасительное забытьё, то погружался в океан боли. Вечерняя прохлада принесла каплю облегчения, а из очередного беспамятства, его выдернуло прикосновение женской ладошки. Тварь выглядела безумно уставшей, но улыбалась.
- У нас будет семь замечательных дочек, - сказала она. - Я только что отложила яйца.
Тварь оперлась ладошками о его плечи, наклонилась, жарко поцеловала за ухом, в щёку, в шею, спустилась ниже, покрывая его тело влажными поцелуями, от которых тошнило. Подобралась к животу, оторвалась на миг. Кай успел увидеть, как из её рта высовывается хоботок.
Ещё один укол в живот, странный сосущий звук. Каю показалось, что ему вкололи сильнейшее обезболивающее. Он очень чётко ощущал место под ребром, где она присосалась. Он чувствовал, как она высасывает его мягкие ткани, растворённые ядом, видел, как сдувается живот, лишающийся внутренностей. Это должно бы его убить, но вместо обморока пришла проклятая ясность сознания.
Сытая тварь отстранилась, вырвала его из паутины, наскоро закрутила в неплотный кокон, лишая возможности двигаться и плавно на нитях паутины спустила на дно оврага, где и оставила. Кай промучился всю ночь до рассвета, раз за разом заново переживая паучиху, будто наяву. Перед самым рассветом молодой организм не выдержал и сдался, Кая милосердно забрала смерть.