Не знаю, привиделось чего-то сегодня во сне. Так что почти поток сознания... =) Новогодняя сказка...
Утро начиналось обыденно, как всегда, даже если это утро первого дня каникул. На столе был мой любимый завтрак: омлет, кусок сочного мяса и поллитровая кружка чая.
А на коленях у кровати — Мийхей, мой опекун, выданный матерью, едва я начала всерьез интересоваться играми со зверьками.
Он старше меня на десять лет, но зато, естественно, опытнее. Так что я от души развлекалась с ним, особенно первые полгода.
Введешь пальчики ему в анус по сухому, без подготовки, а он терпит, только уточняет таким нравоучительно-менторским тоном:
- Если хотите наказать раба, то вы выбрали хороший способ, госпожа. Но если вы планировали просто поиграть, то нужно использовать смазку.
Вот можно подумать, я не в курсе! Конечно, я хотела… не то чтобы наказать, скорее, просто прослушать вот эту лекцию от человека, поставленного на четвереньки, попой вверх. Забавно же!
А уж пока я у него простату искала…
- Чуть левее, госпожа… Правее… Снова левее, госпожа…
Тон при этом не менялся, хоть и дыхание становилось прерывистым, и тело иногда на секунды напрягалось, чтобы потом быстро расслабиться.
Я проверяла на нем все описанные в школьном учебнике игры, и не только сама. От щедроты души я часто делилась с подругами, приезжавшими ко мне в гости на каникулах. Мы использовали его как средство расплаты во время игр в карты, например. Ну или как способ снятия напряжения — ничего нет веселее, чем пороть красивое сильное мужское тело, на все твои ошибки терпеливо поясняющее: «Сюда лучше не бить, госпожа, вы можете повредить внутренние органы» или «Вы сейчас явно плечевой замах применили, госпожа. Если собираетесь бить долго, то лучше использовать локтевой».
В список развлечений также входили эксперименты. Я брала две смазки и с интересом их изучала. Потом смотрела на Мийхейя невинным взглядом:
- Как ты думаешь, что будет, если их смешать?
- В состав одной из них входит пчелиный яд, в состав другой — вейдже. Будет очень сильно жечь, практически до слез, и при этом все тело будет возбуждено, госпожа, — и все это произносится традиционно-менторским спокойным тоном. Зануда!
- Раздевайся и принеси мне мой любимый страпон…
Ну дальше следует хороший секс… Для меня. Ну а для Мийхейя вся та гамма ощущений, которую он и предсказывал. А я, имея его, еще требую уточняющих подробностей:
- Сейчас больше жжет или возбуждает? А если я чуть-чуть усилю эффект? — добавляется смазка с вейдже или с пчелиным ядом и дальше опрос повторяется.
Как он в итоге умудрялся при этом кончить, оставалось для меня загадкой. Но я сильно не заморачивалась процессом ее решения, а просто приказывала: «Кончай на счет пять. Раз… Два… Пять!»
В первый раз он попался на такое, во второй уже был более внимательным, но и я стала изобретательнее. Были и «раз, два, три, пять» и «раз, два, два с половиной, два с четвертью, три и одна сотая»...
Но игрушки со временем надоедают, вот и Мийхей стал мне не интересен. Однако мама считала, что это как раз очень неплохо для «университетского» мужа. Так что наш брак зарегистрировали и мы с ним отправились получать обязательное, по мнению всех женщин нашей семьи, высшее образование.
По мне, так это блажь, с учетом того, что я закончила школу для Старших госпожей, но погодой в нашем доме управляли другие люди, поэтому меня ждал университетский городок недалеко от Венгсити.
Большинство моих подруг уже стали свободными девушками и готовились отдыхать и наслаждаться жизнью. У меня же впереди было еще пять лет обучения. Передать словами, как я злилась, было просто невозможно! Я готова была кого-нибудь убить! Но в моем личном пользовании был только Мийхей, так что ему и пришлось испытать на своей спине и заднице всю мою злость.
И в конце, уже почти в отключке, он все равно умудрился позанудничать:
- Госпожа, простите меня, но будет не очень правильным, если вы приедете в Университет с мужчиной, у которого все тело в шрамах. А другого вам ваша мать уже не успеет подобрать…
Это он так мне напомнил, что его надо иши смазать, зануда! И ведь прав…
В университетском городке я быстро обжилась и даже встретила несколько знакомых лиц — кузин моих подруг по школьным денечкам. Мийхей, незаметной тенью сновал за мной везде, как кундейка-наседка за своими птенцами, даже на занятия. Не то чтобы последнее запрещалось, но в нашей группе из шестнадцати девочек я была единственная, чей зверек додумался до подобного. Правда, на параллельном потоке таких было аж четверо. У одногруппниц, в основном, тоже были великовозрастные мужья, которыми они с готовностью делились и обращались совершенно бездумно. Пару раз я позволила своим новым знакомым поиграть в Мийхейя и поняла, что если планирую прожить с одним и тем же рабом выпавшие на мою долю все дополнительные годы обучения, то лучше объявить на него мораторий и выдавать только под моим присмотром по большим праздникам.
Мне нравилось, как он застывал, когда я острыми ноготочками проводила по его телу, объявляя этим о начале игры. Его губы чуть приоткрывались, в глазах появлялась легкая поволока и при этом он старался не только не потерять контроль над собственным телом, но и своим менторски-спокойным голосом указывал мне на ошибки или советовал что-нибудь, чаще себе во вред.
- Это очень болевая точка, госпожа, и если вы нажмете на нее посильнее…
Конечно после этого я нажимала, смотря ему в глаза и наслаждаясь его болью.
Еще мне очень нравилось, что Мийхей был выше меня почти на полметра, даже сейчас. А когда мне его только подарили, то просто с ума сходила от этого контраста — хрупкая миниатюрная девочка с легкомысленными кудряшками и ясным голубым взглядом из под длинных ресничек и высокий прокачанный парень, за которым можно было бы спрятать троих таких как я.
Мы редко ругались, шумно, с криками, поркой в общем зале или еще чем-нибудь подобным. Да, в наших университетских домиках тоже были общие залы, куда можно было за волосы притащить провинившегося и с наслаждением прилюдно выпороть, взывая к общественности и жалуясь на то, какое тупое или обнаглевшее животное тебе досталось…
Учитывая характер Мийхейя, вообще было сложно представить, чтобы он довел меня до такого состояния. Максимум — я залепляла ему пощечину за слишком усердное перечисление моих недочетов. После этого муж замолкал, поцеловав ударившую его руку и прошептав: «Простите, госпожа». Если я опять делала что-то, о чем, по его мнению, он должен был поставить меня в известность, на меня смотрели умоляющим взглядом и ожидали моего раздраженного вопроса: «Ну что опять не так?!» или ехидного комментария: «Я сама знаю, что так делать нельзя. Но мне хочется!»
На людях я обычно почти не обращала на него внимания, только если вдруг бокал оставался пустым неприлично долго, то есть больше минуты, или салат не появлялся в тарелке, пока я болтаю с подругой. И не важно, что это была вторая порция — идеальный раб должен чувствовать, хочу я добавки или нет. Тогда я почти не глядя залепляла подзатыльник и тихо шипела:
- Живее, дрянь!
- Простите, госпожа… — и бокал наполнялся, добавка возникала в тарелке, учебник раскрывался на нужной странице, ручка и тетрадка появлялись на столе…
Если такие промахи учащались, особенно в определенные дни месяца, когда я сама-то не четко представляла, чего именно мне хочется, не то что Мийхей, я могла добавить яду:
- Что, зверек, слишком стар, чтобы быстрее реагировать?!
Муж тогда рвано выдыхал и его «Простите, госпожа» звучало вдвойне виновато.
Первая серьезная ссора произошла у нас на Первоснейжэн. Я взяла себе поиграть мужа одной из одногруппниц и, понятное дело, чтобы не показаться невежливой, отдала ей Мийхейя, предупредив, чтобы та была аккуратна. Спустя полтора года совместного обучения все и так знали, что я, скорее, прощу жирное пятно на учебнике, чем синяк на плече у мужа. И вот я, сосредоточенно, закусив губу от усердия, протыкаю иголочкой у позаимствованного раба второй сосок, вся погруженная в процесс. И тут краем уха слышу голос Мийхейя, с его менторски-спокойной интонацией объявляющего: «Простите, госпожа, но я не могу выполнить ваш приказ. Это неприемлемо».
Ух, как я разозлилась! Даже разбираться не стала, кто там прав, кто нет… Вытолкала мужа во двор, вот как есть, в одних штанах, несмотря на бушующую за окном метель. Мийхей без возражений пошел за мной, по моему знаку опустился на колени, прямо в намечающийся сугроб, посмотрел на меня виновато: «Простите, госпожа. Я вас расстроил… Не стойте здесь, вы замерзнете!»
Я захлопнула дверь и пошла обратно, в теплый зал, где стояла наряженная елка, мерцали разноцветными огоньками развешенные везде гирлянды, полупьяные подруги смеялись и чокались бокалами с вейджкоктейлем.
Спустя минут десять гнев отступил полностью, оставив только чувства непонимания и опустошенности. Мне не хватало Мийхейя. Я привыкла к нему настолько сильно, как будто он был моей тенью. И вот вечеринка, веселье, он просто должен быть где-то рядом, а его нет…
Ко мне подсела девушка с соседнего потока, одна из тех, за которой тоже муж следовал всюду, как приклеенный:
- Его хотели использовать без кольца, — тихо прошептала мне она, незаметно кивнув в сторону девчонки, защищая которую я пожертвовала своим комфортом и собственным мужем.
Вот дрянь! И этот мудак хорош — промолчал и все…
Поблагодарив, я быстро вылетела обратно во двор. Мийхей, уже заметно подмерзший, спокойно стоял на коленях. Залепив ему пару пощечин, я притащила его в нашу комнату, влила два стакана горячего вина и запинала под теплое одеяло. Сама же вернулась на праздник и весь вечер веселилась с одногруппницами, мило улыбаясь стерве, решившей соблазнить моего мужа… да еще и забеременеть от него. Хороший ход, учитывая его родословную.
Утром, придя в комнату, я обнаружила почти обнаженное тело, свернувшееся клубочком на полу, возле моей кровати. Пнув Мийхейя ногой, я чуть не обожглась, такой у него был жар.
Закинув его на свою постель, я связалась с нашим домашним лекарем, потому что местный не вызывал у меня доверия. Нет, наверное, простуду он смог бы вылечить, просто мне не хотелось, чтобы потом весь университет обсуждал мои трясущиеся руки и испуганный взгляд.
Трое суток я не отходила от мужа, снимая жар примочками, вливая в него лекарства и отвары, которые мне привезла тетушка. Я не позволила его забрать домой, не отдала в здешний лазарет… Спала урывками, радуясь, что сейчас каникулы и почти все экзамены я уже сдала, а последний… подождет! Наверное, впервые я гладила своего мужа по волосам, обнаружив, что они у него жестковатые, но довольно приятные на ощупь. До этого я только дергала за них, когда считала, что он виноват. Старательно разминала пальчиками морщинку у него между бровями, над которой я раньше зло подшучивала, напоминая ему про возраст.
Когда температура начинала вновь ползти вверх, Мийхей шептал пересохшими потрескавшимися губами: «Моя малышка…» И я знала, что это он так обращается ко мне про себя, глубоко внутри, уже шестой год. А я узнала об этом только сейчас, когда потеряла его… всего на десять минут, показавшихся мне вечностью.
И вот наступил благословенный день, когда вместо «Моя малышка» я услышала чуть хрипловатое, но вполне осознанное:
- Госпожа?..
- Я здесь, Мийхей, — проведя рукой по его лбу, я убедилась, что жара нет, и наткнулась на вопросительно-изумленный взгляд.
- У меня были такие странные бредовые видения, госпожа, — а в голосе надежда… едва уловимая…
- Это были не видения, — я улыбнулась и легонечко провела пальчиком по бровям мужа.
Он замер, даже перестав дышать и лишь смотря на меня… как-то странно… не так, как обычно.
Потом в его глазах заблестели слезы и он отвернулся к стене, но при этом поймал двумя своими руками мою и прижал ее к своей щеке.
Так мы просидели вместе, дожидаясь, пока к моему мужчине снова вернется способность контролировать свои эмоции. Мне тогда казалось, что это будет самый запоминающийся праздник Первого Снега в моей жизни… Но я ошибалась.
* * *
Утро начиналось обыденно, как всегда, даже если это утро первого дня каникул. На столе был мой любимый завтрак: омлет, кусок сочного мяса и поллитровая кружка чая.
А на коленях у кровати - мой любимый и единственный муж, а еще…
- Мийхей, маленькая Мийнни уже проснулась?
- Да, госпожа! И с нетерпением ждет встречи со своей мамой…
- Ну тогда неси ее скорее сюда, позавтракаем вместе…
Мийнни шел уже четвертый месяц, она родилась не совсем вовремя - мы зачали ее на другой запоминающийся Первоснежэн, и мне пришлось последний курс заканчивать постоянно мотаясь между домом и университетом. Но благодаря своему мужу я сделала это и теперь у меня первый день каникул… Я бы даже сказала, что у меня первый свободный от учебы день… Вообще от учебы. Я закончила этот проклятый университет! Теперь у меня есть так необходимое моей матери высшее образование, и так необходимые лично мне два любимых человека рядом.