Этот брак с самого начала был обречен, хотя Райки безумно любил свою будущую жену, можно сказать, боготворил ее. Но ему даже в голову не приходило выбирать между преданностью Дому матери и Дому жены. Все было ясно – его отдали по любви, но из расчета. И пусть мать и не просила от него ничего сверх того, что он и так бы рассказал, но жена интуитивно чувствовала его готовность выдать больше и тихо ненавидела за это.
Хотя почему «тихо»? Ненавидели его достаточно откровенно и громко, порой настолько, что за него приходила заступаться младшая сестра жены, Гуйзайра. И тогда было дико стыдно, приходилось сидеть в уголке и выслушивать, как сестры ругаются между собой. Ругаются из-за него, Райки. Слушать и осознавать, как же сильно его ненавидит та, которую он любит, которую сам выбрал, которую вымолил у матери, уговаривая и обещая делать все-все, только бы его отдали в мужья именно ей… Кто ж знал, что именно эта его готовность «делать все-все» и будет основной причиной чудовищной ненависти.
Он не слышал ни одного ласкового слова с самого первого дня, ни о каком нормальном использование не было и речи – его насиловали, жестоко, изощренно, но так, чтобы через день он был как новенький, чтобы никаких физических повреждений, только моральные. Чтобы…
Райки в первое время было все равно, главное - любимая рядом, а потом он просто привык… и надежда, что все наладится, уже давно умерла. Если за десять лет ничего не наладилось – что может измениться на одиннадцатом?
Единственное, что удивляло, так это отсутствие второго мужа. Почему, ненавидя первого искренне и всей душой, жена не взяла себе еще одного мужчину? Этого Райки понять не мог, и в первое время этот факт очень помогал ему в самообмане про то, что все не так уж и плохо и скоро станет лучше.
Лучше не становилось. Наоборот. Госпожа вдруг тяжело заболела. Сначала она просто покашливала по утрам, и Райки пытался отпаивать ее горячим чаем с добавлением трав, которые ему присылала мать. Жена выливала весь чай на пол, заявляя, что не позволит себя отравить выкормышу змеиного рода. Райки пытался объяснить, что если бы он хотел ее отравить, то сделал бы это раньше… зачем ему делать это теперь? Но его не хотели слушать. А когда он попытался настоять на своем – выпороли, потом изнасиловали, да так жестоко, что он тихо плакал в подушку без слез и не издавая ни звука.
Конечно, такое напряжение только еще больше усилило болезнь госпожи, и Райки ругал себя последними словами за то что не смолчал, не выдержал, спровоцировал… Сжав зубы, он пошел к сестре жены, рассказал ей о том, что происходит, и та приказала вызвать к госпоже лекаря.
А госпожа категорически была против… У нее были какие-то мифические дела, поездки, встречи, конкуренты, которые не должны были знать об ее болезни.
Ему было приказано никому не рассказывать, а он предал и рассказал. Жена кричала на него весь вечер, лупила всем, что попадалось ей под руку и потом упала, без сил, обжигающе горячая.
Пользуясь ее бессознательным состоянием Райки вызвал лекаря, выслушал приговор и попросил больше никому его пока не оглашать.
Лекарь покивал, но предупредил, что через неделю Райки станет вдовцом. Это было ужасное известие, пусть и несущее освобождение от кошмара последних лет.
Два дня Райки мучился и выбирал. На третий - он принял решение.
На пятый его госпожа пошла на поправку. Спустя еще несколько дней она уже занималась своими делами, иногда задумчиво поглядывая на Райки. Наконец, как-то вечером, она отложила бумаги в сторону и подозвала его к себе:
- Значит, живая вода Дома Альцейкан не легенда?
- Простите, госпожа? - Райки постарался изобразить на лице самое преданное и, одновременно, самое непонимающее выражение.
- Да, я понимаю, ты ни за что не признаешься, но я хорошо помню твой разговор с матерью над моей постелью. Я была в сознании!
Райки упрямо поджал губы.
Его госпожа, впервые, ласково ему улыбнулась и погладила его по волосам:
- Думаю, пришла пора задуматься о ребенке, как ты считаешь?