Адиль:
Ну и пошла я… обед готовить. А что еще оставалось?
Честно говоря, ужасно устала от бесконечного уныния, напряжения и непонятностей в моей жизни. Как раньше все было просто! Вплоть до этой осени.
А теперь моя жизнь превратилась шайтан знает во что с переплясами. Я уже злиться начала, на себя, на всех, на мир вокруг. Еще немного, и превращусь в Каргаш-Апай, стану такой же злобной, сварливой, и все лицо покроется морщинами от плохого настроения.
Надоело!
А что тогда делать? Ничего. Сжать зубы, взять себя не в руки даже, а в когти, и дождаться разговора с Саяном. И все выяснить, наконец!
Если он меня любит и ждет, если ему по-прежнему нужна моя помощь, значит, прочь сомнения. Если нет… тогда и будем жить дальше. А пока нечего тут строить из себя умирающего фламинго.
Когда руки заняты делом, мозги сами по себе прочищаются, а нервы перестают выплясывать, как пастухи на сабантуе, и их можно завязать в узел. И спокойно прикатить из камбуза сервировочного робота. А красиво накрыть на стол я в любом состоянии умею.
- Шади, обед! – и нечего трястись, прятать слезы, рыдать украдкой в душевой. Скоро все станет ясно, а там – будь, что будет.
Вот странно… стоило мне встряхнуть саму себя за шиворот и немного успокоиться, как все стало видеться совсем по-другому.
Шайтан молча промаршировал через всю кают-компанию к столу и уселся за него с таким видом, словно ничего не случилось, но, в целом, мир его разочаровал. Включил экран, уставился туда с деланным интересом, даже не взглянув, что я ему на тарелку положила.
Классическая картинка – “недовольный мужчина”. Вдруг вспомнился отец… Посмотрела на Шади еще раз… и поразилась тому, как они сейчас похожи!
Я сидела, тихонько клевала салат и думала, думала… Вот он, сидит. Жует. На меня даже глаз не скосит. А все ПОЧЕМУ?
Если вспомнить папу… и маму. То все предельно просто. Он… ревнует. И беспокоится. За меня! И что-то скрывает, паразит такой, но что именно – хоть режь, не скажет.
Я не знаю, какими кривыми путями ходило мое сердце… ну, не головой же я до этого додумалась… только в груди стало неожиданно тепло. Отчего? Почему?
Захотелось сказать ему об этом и еще о многом… Даже если он сию минуту не поймет, может, потом, позже, догадается о том, что я сама поняла всего пару секунд назад.
- Мне обязательно надо встретиться с Саяном. Понимаешь? Я должна убедиться, что с ним все в порядке, и тогда… я смогу ему все объяснить.
- Что? – Шадид так и не обернулся, но закаменел, как памятник, и жевать перестал.
- Я пока не могу тебе сказать. Подожди немного, пожалуйста. Сначала Саян.
- Эшекбардык, да не вопрос! Саян, так Саян… – Шадид с грохотом поставил на стол пластмассовую тарелку с недоеденным кебабом и резко встал. – Короче, отдыхай, наслаждайся одиночеством. Вернусь поздно, пьяный, возможно, не один.
Я сразу поняла, что останавливать его бесполезно. Выскочил, как будто за ним три шайтаненка с вилами гнались. Шешен амы, ну вот что за… все мое спокойствие как из ведра ледяной водой смыло!
Не один он придет! Да… да… Да пусть только попробует!!!
Вот дура, надо было не рот разевать, как рыбка, выпавшая из аквариума, а вслух возмутиться. Потому что эта наглая морда, пока я сидела, как по голове пристукнутая, бегал по яхте – ну да, футболку натянул, штаны переодел и карту-ключ от люка наверняка из рубки забрал. И смылся! Ш-ш-шайтан!
Я подскочила, кинулась следом, но поздно. Самое веселое, что этот султан недорезанный заблокировал люк наглухо. То есть запер меня и ушел.

Шади:
Что-то я втянулся в образ правильного мальчика. Увлекся, езумдун! Ладно – курить почти бросил... На яхте – нельзя, на Венге – тоже не поймут, да и мои любимые, с корицей и шафраном, закончились. А чистый никотин сосать – желания никакого нет. Так что я на обратном пути и в любимый бар заглянул всего раз. Напился в… дупель! Думал – полегчает. Нет, озуналып, только хуже на душе стало, и голова с утра разболелась.
Резиновые девочки, предательницы, дрыхли в одной каюте с Адиль. Других телок, готовых дать себя поиметь без обратной отдачи в мозг, на яхте не было. Так что не пил, не курил, по бабам не ходил. Корзалып, это я так подсознательно под Саяна мимикрирую?! Вот уж… Фиг! Хватит из себя правильного строить – все равно оно ни кому не надо, я – не Саян, и мне об этом регулярно напоминают.
- Подожди немного, сначала Саян…
Во, эшекбардык, а я о чем?! Хватит!
Рванул в каюту, переоделся и вылетел с яхты. Пусть сидит и ждет, сколько хочет. Не буду ей мешать и отвлекать своей несаяновой рожей. Я обет верности никому не давал, так что меня ждут кальян, выпивка и девочки… Много девочек! В клуб не пойду – настроение мракушное. Конечно, телки сами повиснут, но с ними же говорить надо будет, выпивкой угощать, искать, где потом заваливать… Нет! В бордель, к честным шлюхам, езумдун! Всех оптом сниму, пусть те, на кого сил не хватит – просто танцуют!

***

Короче, я – тупой. Нет, сначала даже весело было – телки ластились, бутылки выпивались, кальян кружил голову. А потом я, и вправду, велел им танцевать. И почти сразу вспомнилась та самая комната, и раздался голос зайкофилки в ушах. Я даже головой потряс, а тут передо мной девица выплясывать начала, невысокая, с тонкой талией, округлой попкой, затянутой в короткие джинсовые шортики, и платком с бахромой на бедрах. Ее светлые волосы были собраны в тугой длинный хвост, а лицо скрывала тонкая шелковая чадра, полупрозрачная, оставляющая на виду только глаза… Голубые-голубые!
Это же надо было так напиться, озуналып! Трезвый никогда бы до такого заказа не додумался, а после третьей бутылки – решил, что будет весело, особенно когда я эту гурию продажную завалю и поимею. Так, вот, сирлиткетбер, весело – не было! Как-то я сразу понял, что это – не Адиль. Они все здесь – не Адиль… И глупо жрать дешевую продажную дрянь, если хочется другого, недоступного. Надо найти что-то, хотя бы примерно соответствующее по ценности. Или отнять чужое… Пусть вором я никогда раньше не был, но теперь только и делаю, что постоянно кражу обдумываю.
Только если я сейчас Адиль соблазню, она меня потом всю жизнь этим попрекать будет. Как я предал друга и поимел его девушку, воспользовавшись ее слабостью. Ну, или, наоборот, свой собственный мозг выклюет – тоже ничего хорошего, корзалып. Как ни развернись, даже через задницу – все равно в мозг получается. Или в мой, или в ее, или в оба сразу. Телки – они ж нормально жить не могут, им постоянно надо над какой-то надуманной проблемой париться. А так как одним им скучно, они проникают ментальными щупальцами в голову к ближайшему мужику и давай там хозяйничать. В моей голове уже столько телок побывало, что впору вызывать специалиста, чтобы там порядок навел. А больная голова, она не только ногам мешает, но еще и хорошему траху.
Посидел я среди толпы баб, полюбовался, как они задом крутят и сиськами трясут, полапал тех, что были ближе всего, и… попер под утро домой, на яхту. Злющий, как шершень! Пиная ногами все, что попадалось на пути.

Адиль:
Я уже изнервничалась вся и на полном серьезе думала, где бы мне на яхте раздобыть кочергу. Скалки-то тут нет, только встроенная машинка для раскатывания теста… Дошла до того, что отправилась по каюте шарить, по шкафам. В поисках чего потяжелее. Как будто не сама каждый день в этих самых шкафах порядок наводила. И не знаю, что из “орудий” там только резиновые развратницы!
Ну, короче, он сам виноват. Мне ножницы под руку попались как раз перед тем, как я на полку с надувными шлюхами полезла… Так что нету у него больше гарема.
Еще так трудно резались, заразы, видимо, особо прочный нанолатекс какой нибудь, скрипели под лезвиями и все норовили выскользнуть. Кромсала и чувствовала себя настоящим маньяком, потому что прямо наслаждалась процессом казни.
Немного полегчало. Правда, надолго облегчения не хватило, а у недогадливого шайтана не хватило мозгов прийти именно в этот момент. Он заявился только под утро!
Ну и конечно, пьяный, как сапожник, и весь в разноцветной помаде. Р-р-р!
Я вдвойне глупо себя почувствовала, потому что ровно за пять минут до его прихода сидела, свернувшись калачиком, в уголке дивана, катала по гладкой пластиковой поверхности стола хлебный шарик и думала… о том, что с Саяном мы за все годы нашей дружбы ни разу не поругались, и мне никогда не хотелось его убить… и он не пошел бы от злости по клубам их этим. Бордели настоящие. Тоже полно “телок”, шешен амы, готовых на все, и… Когда Саян без меня отдыхать уходил – кстати, почти всегда в компании этого самого шайтана – я никогда не нервничала и не ревновала.
А тут на тебе. Вваливается в кают-компанию, на ногах не стоит… Ну это я утрирую, конечно. Стоит. Но шатается! И весь в розово-красных разводах, шешен амы! С перламутром!
Эх, скалку я не нашла… поэтому сделала вид, что и не искала, осталась сидеть в своем уютном уголочке дивана, только спросила как можно ехиднее:
- Ну что, полегчало? Как девочки, не соскучились?
- Это новые девочки, – буркнул Шади. – Тех, которые скучают, я навещу потом.
- Ага, когда ходить сможешь! - прокомментировала я его особенно виртуозный пирует. Ножки-то не идут, заплетаются, а туда же – навестит он!
- Раз до яхты дошел – значит, идут, корзалып! И не трогай мой мозг, без тебя хреново…
”Было бы что трогать!” – про себя фыркнула я, а вслух поинтересовалась:
- А чего ж хреново-то? Вроде бы ты развлекаться ходил, удовольствие получать. Клево же – сидел, наверняка, как султан на унитазе, а кругом гурии! Зачмокали всего, теперь помаду пару дней не отмоешь.
- Сказал же, отвали… вместе с гуриями! Затрахали все… Мне этих гурий на Венге во как хватило! – и по шее сам себя ребром ладони ширканул, чуть свою пустую голову не оторвал. – Целая толпа в мозгу гарцевала, задом крутила и монистами трясла. Тошнит меня от них теперь, ясно? Наяву увидел и стошнило! – главное, чтобы сейчас воздержался, а то икнул очень многообещающе. – Вали в туман, а? Вот просплюсь, и ругайся, сколько влезет. Все равно твои щупальца уже у меня в мозгу… и шевелятся! Я, корзалып, к ним почти привык… – он сделал пару шагов к спальне и вдруг остановился, развернулся и, кривовато усмехнувшись, шагнул к дивану.
- Иди в кровать, несчастье мое, – остановила я его, устраиваясь на своем месте поудобнее. – Щупальца у него мои в голове, ага… осьминожку нашел. Иди, спи!
- Это ты уйди. Сама сказала – мне далеко ходить нельзя. И вообще, езумдун, там вся кровать уже тобой пахнет! Не хватало еще, чтобы у меня от твоего запаха опять воображение разыгралось. Облом с гуриями я переживу, а то, что ты… тебя… Короче, вали с моего дивана!
- Я там белье поменяла, – уже без всякого ехидства сказала, вздохнула только. – Иди проспись нормально, гурия ты моя… бестолковая. Завтра поговорим.
Бурча что-то невнятное, ходячее недоразумение упрямо двинулось не туда, куда послали, а все-таки к дивану. Плюхнулось на кожаное сиденье с грацией пьяного носорога и попыталось улечься на доступной поверхности.
А мне вдруг так стало… нет, не смешно. Но злиться я на него перестала совершенно. До утра, надо думать, а там разберемся.
Еще раз вздохнула и за плечи подтянула этого тяжелого, шешен амы, носорога, головой к себе на колени. Взяла со стола влажную салфетку и стала оттирать с его физиономии перламутровые разводы.
Мое несчастье сначала вяленько отбрыкивалось, фыркало и недовольно сопело, потом смирилось. Устроилось на моих коленках поудобнее, прижалось теплой и немного колючей щекой к моему бедру и расслабилось, обняв его при этом одной рукой.
- Настырная… но все равно лучше всех гурий, вместе взятых… Спасем, морду набью и кукиш ему… а не ты…
- Сначала спасем… – это что, я согласилась, да?!

Шади:
Проснулся я на диване, с привычной головной болью. Попробовал приподнять страдающую часть тела и снова со стоном упал обратно. Хотя стакан с водой на столе и таблетку рядом успел разглядеть. Сейчас отравимся, и полегчает, озуналып.
Минут через двадцать я смог сесть. Мутило, тошнило, во рту как будто мухи насрали…
И тут вплыла Адилька с миской чего-то горячего. Ну все, корзалып, сейчас до конца мой мозг реанимирует и будет иметь во все сплетения.
От миски вкусно пахло чесноком. Хаш?! Лучшее средство от похмелья, какое я знаю. Озуналып, сейчас мне будет хорошо!
- Проснулся, горюшко мое? – улыбнулась Адилька и поставила миску прямо передо мной. – Ешь, сразу почувствуешь себя лучше. Чеснока побольше положить?
Я только кивнул и потянулся за ложкой. Пара живительных глотков, и снова можно откинуться на спинку дивана. В голове уже нет злобных рудокопов-бурильщиков.
Адилька обошла диван, пристроилась сзади и запустила пальцы мне в волосы. Я сначала даже напрягся, а потом растекся от удовольствия: ловкими умелыми движениями ее нежные пальчики массировали мне виски и затылок. Вот и как тут не пошутить про щупальца? Но нельзя… Вдруг обидится и перестанет? Хорошо-то как, езумдун! Главное – молчит. Идеальная женщина, сначала реанимирует то, во что будет иметь, а уже потом… Кстати, еще бы вспомнить, что я ей вчера наговорил. Вроде про Венгу не рассказывал. Или рассказывал? Не помню…
- Я тебя вчера далеко послал?
- В спальню, – ответила она совершенно спокойным, расслабленным тоном. – Хорошо, что ты туда сам не пошел, а то я там вчера немного… пошалила.
- Да? – у меня даже хмыкнуть получилось без перестукивания молотками рудокопов в голове. – Пух, перья, синтетические волокна? Вспоротый матрац?
- Что я, ненормальная, с постельным бельем воевать? А вот… – оборачиваться было сложно, но я все же сделал это, чтобы посмотреть на попытку Адиль изобразить смущение. – Оставлять на яхте злую девушку с ножницами и резиновым гаремом… было глупо.
- Ты уничтожила всех моих девочек? Проверенных временем, надежных, безропотно терпящих мои пьяные приставания и выслушавших весь бред, который я им нес?! Ну, все, корзалып! Теперь у тебя нет выбора – придется остаться со мной и заменить их!
- А я что делаю? – невинно поинтересовалась она. – И вообще, спорим, ни одна из них тебе хаш с шести утра не варила и массаж не делала. Так что даже не сравнивай! – тут ее пальчики чувствительно подергали меня за волосы, затем снова принялись поглаживать стратегически важные для моей больной головы точки.
И тут в мой мозг ворвался противный настойчивый звук. Планшет Адиль уведомлял нас о том, что на него пришло сообщение. Надеюсь, именно то, которого мы так долго ждали.
Адиль подхватилась и перерыла плед, скомканный на диване. Выудила оттуда планшет и застучала по нему пальцами.

Адиль:
Самое удивительное, что я выспалась, и утром у меня даже не болела скрюченная спина. Лохматая шайтанья голова не отдавила мне колени, и вообще… проснулась в половине шестого утра, бодрая, как ласточка. Посмотрела на похрапывающего Шадида, поморщилась от перегара и стала перекладывать этого храпуна со своих коленей на подушку. Все, что нам сейчас от жизни нужно, это горячий хаш с чесноком, а его долго варить даже в скороварке.
Силой воли задавив метания собственного разума, я принялась за дело. Это лучше, чем путаться в сомнениях и мыслях – о Саяне, о себе, о Шади… Я отодвинула решение проблемы на потом, когда встречусь и поговорю со своим… женихом? или другом? Короче, поговорю, подумаю, разберусь… а пока пусть все идет, как идет.
Гуль похмельный продрал глазки только к полудню, так что я все успела сварить, процедить, почистить и истолочь. У Шади глаза сделались абсолютно… как у папочки, и носом он так же зашевелил на запах чеснока. Попробую-ка я и дальше мамин метод, интересно, что получится?
Получилась растекшаяся от удовольствия по дивану медуза. А еще что-то там о щупальцах вчера бормотал!
Даже зверская казнь гарема его не возмутила. А что до всяких там намеков… у меня мозг пытался возмущаться и протестовать, но я его быстро заткнула, потому что разлившееся тепло в груди… оно сильнее оказалось.
И тут в самый, конечно же, неподходящий момент взвыл мой планшет. Уй, шайтан!
“Сообщение для Адиль Амаран. До завтрашнего вечера мы в гостинице “Шаруллы”, номер семьсот девяносто пять. Если хотите встретиться с Саяном, приезжайте, он вас ждет. Талитилана Альцекан.”

Опубликовано: 21.07.2016 / просмотров: 1976