Когда я спускалась в столовую, то услышала тихий спокойный голос Эмина из комнаты Тамаза. Мне стало интересно, что именно эльф рассказывает. Как именно собирается возвращать паренька к жизни. Убрав руку с перил на лестнице и попытавшись не шуметь, подошла к подоконнику в конце коридора. Облокотившись о стену, всё же применила магию. Хотя как ни притягательна она была, но опасения у меня вызывала. Отдельные слова, слышанные и ранее, стали объединяться в предложения, донося суть разговора.
- Если тебя наказывают, то лучше всего кричать. Можно плакать или смеяться. Главное — выплеснуть боль. Если не запретили этого, то не сдерживайся. Особенно, если доверили наказать надзирателю или смотрителю, а не сам хозяин усердствует. Многие рабы падали в обмороки от боли, стоило им переживать наказание внутри себя. Когда ты свалишься без сознания, никто не будет досчитывать удары. Либо приведут в чувство, либо отложат до нового дня. После первого ты потеряешь концентрацию, и удары будут казаться ещё больнее. А второе же... Сам понимаешь, всё сначала. А если всё-таки запретили, приказали молчать, то попробуй сосредоточиться на какой-либо мелочи, но только не на ударах и не на шуме, создаваемым кнутом или плёткой (прости, но у меня опыт именно с ними связан, ещё палки разные) от соприкосновения с воздухом или твоим телом. Можешь открыть глаза и элементарно смотреть в пол, наблюдая за линиями паркета, или найди другую мелочь и думай о ней. Я когда-то на мухе сосредоточился, что ползала рядом. Слышал в отдалении, как хлыст поёт, и чувствовал, как сотрясается моё тело. Но глаз от мухи не отводил и всё внимание к ней приковал. Лапки, глаза. Крылья. Как она ходит по поверхности, как устроена. Всё до мелочи старался усмотреть. Ещё можно думать о какой-нибудь мечте или явлении природы, только нельзя, чтобы они были бурные или связаны с насилием. Они должны быть спокойными и плавными. Как монотонно из океана на берег выбрасываются волны или как птица летит где-то в горах, размахивая с определённым периодом своими крыльям. Представь, что на её месте ты, и ты куда-то летишь по небу. Если твоя иллюзия связана с небом или водой — только в плюс. Синий цвет лучше всего в этом случае, поэтому и привожу примеры по нему. Как ты до этого справлялся с болью?
Тамаз не отвечал. А я уже сидела на полу, привалившись спиной к прохладной стене. Он так спокойно обо всём говорил, как о незначительной мелочи жизни. Так на работу берут новичка и приставляют к нему наставника, который объясняет что да как у них в фирме или на заводе. Объясняет правила, знакомит с коллективом. Так и Эмин себя вёл. Знакомил с основными положениями работы.
- Ещё есть хороший способ — научиться дышать. Но я его редко применял, да и трудоёмко. И принцип тот же, что и в последнем. - Не дождавшись ответа от Тамаза, продолжил рассказывать эльф. - Сосредотачиваешься на своём дыхании, а потом ищешь такой ритм, когда боль кажется наиболее слабой. Но если наказание будет слишком долгим, то этот способ бесполезен. Да и у многих из-за сильной боли дыхание может перехватить, и тут ты уже, как рыба без воды. Лучше всего на чём-то сосредоточиться далёком, тогда и от ритма зависеть не будешь. А его ведь могут и поменять. А дыхание оставь для чипа, когда по тебе такой разряд бьёт, трудно о чём-то думать, а вот о том, как воздух схватить — самое то, - неожиданно рассмеялся Эмин.
Ни Тамаз, ни я его веселья не поняли и не поддержали.
- Спасибо.
- Не за что. Нам это ещё объяснили отчасти при обучении, отчасти хозяева "помогли". Так что с опытом неплохо доходит. Странно, что сам не понял.
- Я только и думал, когда всё закончится. Что нужно перетерпеть. И всё время ожидал последнего, окончательного удара.
- Порой после последнего и добавляют. Когда ты уже расслабился, пришёл в себя. Этот удар наиболее болезненный. У тебя было много хозяев?
- Четыре. Госпожа стала четвёртой.
- Понятно, у меня побольше. Часто дарили, продавали или давали попользоваться. Нелюдей на рабском рынке ценят дорого.
Я тихо сидела и слушала, кого предпочитают покупать и кто обычно это делает. В висках клокотала кровь, а перед глазами был какой-то туман. Оказывается, что даже слушать о боли тяжело. Наверное, это было даже тяжелее, чем самой её доставлять. Слишком сильно сама окунаешься в этот океан, слишком близко принимаешь к сердцу. Они всё ещё разговаривали, а я попыталась подняться, опираясь на чёртов подоконник. За окном светило яркое солнце, птицы пролетали одиночками, на лету ловя насекомых. А ты видишь совсем другую птицу на их месте, ту, которую представляет раб.
На нижней ступени лестницы сидел Лекс. В руке он монотонно вертел небольшой ножик размером в ладонь. Кажется, его это успокаивало. При моём подходе телохранитель встал на колени и склонил голову. Я успела заметить на его лице то отрешённое состояние, которое было после слов о казни и перед самим наказанием.
- Что ты здесь делаешь?
- Вы долго не спускались, госпожа. Я лишь хотел проведать: всё ли с вами в порядке. Вам было интересно, как вывести раба из его транса? Прикажите, любой из нас сам вам об этом расскажет, госпожа.
Я представила, как наказываю Эмина. А рядом стоит Ян и говорит, что лучше сделать, чтобы доставить ещё больше боли. И ведь расскажет. Понимает, что хуже может быть не только ему в противном случае, но и брату.
- Нет, пожалуй, в другой раз.
- Когда будет угодно госпоже.
Я спустилась с лестницы и встала напротив Лекса. Он был выше меня на голову точно, шире в плечах, но смотрел так, будто это я нависаю над ним. Хотя так и есть. Не физически, морально. На запястье закреплён кристалл управления, и в любой момент от него может пойти сигнал в чип раба.
А ещё я помню, как за провинность Мэгги с плечевого замаха отходила его кнутом. Потому что самой доставлять боль намного приятнее, чем делать это через пульт. И тот взгляд Лекса, о чём думал он, принимая удары? Приподняв его голову за подбородок, я смотрела в глаза, ища ответ. Но не находила. А спросить... Это было слишком личное.
И вновь ужин в одиночестве. Одна за огромным столом, рассчитанным на малый приём. Это было невыносимо. Именно сейчас я чувствовала, что нужна хоть какая-то ветка, что удержит меня в бурном потоке не моей жизни, не моего мира. Но подошедшая служанка молча сменяет приборы и ставит новое блюдо. И тихо тикают огромные часы, расположенные у двух огромных окон-витрин, выходящих в сад. Белоснежные занавески, массивная мебель, сделанная из дорогого дерева. Это всё было не моим. Я вспоминала кушетку на собственной кухне, и она мне казалась намного удобней и дороже, чем вся гарнитура этого дома.
Можно ли просто прыгнуть в новую жизнь? Не размышляя над моралью, просто наслаждаться тем, что дано? Нужно, но сложно. Это похоже на описание первого убийства, после которого обычно волнует вопрос:
«Имею ли я на это право?»
Да, имею. Нужно только приспособиться. Отринуть всё, что раньше являлось нерушимыми аксиомами. Я, вряд ли, вновь попаду в свой мир, так что придётся жить по правилам этого. И отчитывать за неправомерные действия меня никто не будет.
Хотела отношения с рабами благожелательные настроить? Попробуй, когда в тебе всегда видят только хозяина, готового причинить боль за самое малое отклонение от приказа.
Мне, действительно, жизненно необходим тот, кто будет общаться наравне. Я только сейчас поняла, как важны друзья и семья. Лишившись уюта домашнего очага и повседневных разговоров. Никогда не была одна, даже в новом месте спокойно подходила к незнакомцам и начинала разговор. Даже за границей на улице умудрилась в первый же день себе найти компанию на неделю. Хотя язык знала на уровне разговорника.
А здесь всё будто в пропасть. Права была Мэгги, когда окунулась в работу и учёбу. Действительно, так намного легче.
Надо найти единомышленников. Оформить идею, подсчитать затраты, узнать, какие на это распространяются законы. И это не считая самой работы над проектом. Но почему-то вместе уныния этот замысел внушает какие-то приятные мысли. Намного лучше всего того, что я услышала полчаса назад.
- Лекс, а почему Эмин рассказывал именно о наказаниях и боли?
- Потом что Тамаз их боится больше всего. Да и как иначе его было разговорить, если не найти благодушную тему?
А я, наконец, поняла. Голос Тамаза. Я его так давно не слышала, исключая полагающиеся предложения и обращение, конечно. Парень, действительно, заговорил с кем-то. Может, и не на самые приятные темы, но Эмину это удалось.
- Госпожа, простите меня за дерзость, но вы говорили правду о вольной эльфа? Ещё раз простите, если мой вопрос кажется вам выходящим за границы приличия.
- Да, если он вернёт Тамаза к жизни, то отпущу.
- Если он это сделает, то Тамаз вновь закроется, стоит эльфу покинуть его жизнь. Чтобы раскрыться, требуется во много раз больше времени, чем просто вернуться к жизни.
- Хорошо, я это учту. Спасибо, - сказала, а сама задумалась. Можно ли вот так просто выпускать на волю рабов? Мне они, конечно, ни к чему. Лекс только и приносит реальную пользу. Ян ещё с пояснениями к учебнику по медицине, но я в этом и сама могу разобраться. Даже времени ненамного больше займёт. И всё же отчего-то вот так просто отпускать не хотелось. Что-то собственническое билось в груди.
Ладно, до того времени, как Тамаз оправится, ещё пройдёт немало времени. Что-нибудь да надумаю.
- Лекс, почему телохранителей нельзя продавать?
- Мы настроены лишь на одного человека. Мы можем чувствовать сильные эмоции, а главное - повышение адреналина в крови. Можем служить донорами хозяину. Не можем предать, врать и не повиноваться, это уже на уровне инстинкта. Второй раз невозможно так подстроить организм под нового человека. А покупать верного другому хозяину раба - очень рискованная затея.
- Тебя это не коробит?
- Я всегда знал, что будет. Мне доставляет удовольствие служить вам, госпожа.
Что же тебе бы не доставило удовольствия? Если работу у меня считаешь вполне себе хорошей? Не уверена, что хотела бы я это знать. Но теперь осознаю, что не смогу настроить дружеские отношения с теми, у кого будут рабы. Сама сейчас не лучше. Но после того, что рассказал Эмин, да и сама видела и в воспоминаниях, и так... Не смогу я общаться, понимая, что человеку нравится получать удовольствие через боль и власть над другими. Отталкивающе и мерзко.
Но придётся.
Я встала из-за стола и ушла наверх. Чувствуя, как Лекс вновь идёт сзади. Человек, который чувствует тебя. Но почему же он тогда на лестнице спросил про наказания, не понял, что я испытывала именно мерзость к подобному? Или, наоборот, как раз понял? А мог ли он понять, что я совершенно другой человек? Или какие именно эмоции считаются сильными?
На втором этаже он повернул налево в свою комнату, а я стояла около лестницы. Спать хотелось, но одной, после того, что сегодня услышала и увидела в чужой памяти? Нет, не смогу и глаз закрыть. Да и вряд ли без кошмаров сон обойдётся.
Я вспомнила, как недавно было спокойно спать рядом с Яном. И его хвост, который намного горячее тела. Неплохо же выспалась и утром проснулась бодренькая.
Как бы это ни звучало, но был у меня один странный пунктик в жизни. Я часто ночевала у друзей или знакомых, когда мы сидели допоздна. Ночью идти одной было страшно и вполне обосновано страшно. Вот и мигрировали целой компанией друг к другу. Ночевала я на матрасах, раскладушках, диванах, креслах, было раз и просто на полу в общежитии. И если я просыпалась с хорошим настроением или воспоминания оставались положительные, то определяла это место как надёжное. И всегда туда возвращалась.
Вот и с Яном также. Несмотря на хвост, видеть эльфа утром оказалось приятно.
Я без стука открыла дверь в его комнату. Принимая за правило, что к рабам стучаться — бессмысленно с точки зрения общества. Раб — твоя собственность. Дом — твоя собственность. А своей собственностью ты полностью распоряжаешься, в том числе и временем.
Ян уже вместе с Эмином сидели за столом о, чём-то разговаривая. По нахмуренным лицам вполне возможно, что о Тамазе. При виде меня почти одновременно встали на колени.
- Что изволит госпожа? - спросил Ян, избавляя от необходимости начинать разговор первой.
- Сегодня ты спишь со мной.
- Когда мне прийти в вашу комнату, госпожа? И будут ли особые пожелания?
Я посмотрела на вполне спокойного Яна, а потом на напряжённого Эмина. Что чувствовал эльфёнок сейчас, видя своего брата и меня, слыша наш разговор? Он ведь и раньше жил так, постоянно наблюдая эти сцены. Разве что над другими хозяевами он никогда не имел власти, а надо мной раньше имел, хотя и особую.
- Нет, никаких распоряжений. И спать я буду у тебя.
- Как пожелаете, госпожа, - Ян начал раздеваться.
- Госпожа, я могу уйти? - Эмин опустил голову и старался её не поднимать.
- Да, пожалуй, - немного подумав, ответила я.
За Эмином закрылась дверь, а мы остались один на один с Яном. Он уже снял всю верхнюю одежду и собирался избавиться от нижнего белья. Может, я и не против полюбоваться на идеально вылепленного эльфа, но лучше не стоит...
- Не снимай, мы будем только спать. - Ян посмотрел на меня с удивлением.
Я, раздевшись, откинула одеяло и легла на уже знакомое место. Теперь оно сохранило запах владельца, эльф не успел сменить постельное бельё, как сделал тогда. Почувствовала, что кровать прогибается, и Ян ложится рядом. Его рука уже обвивает мою талию, а я кладу голову ему на плечо. Дотронувшись до хвоста, притягиваю его к себе. Эльф вздрагивает, а затем понимает моё желание, обвивая моё тело и хвостом.

Опубликовано: 06.05.2015 / просмотров: 1729